Что такое социальное служение церкви определение. Социальное служение церкви современному российскому обществу на примере московской епархии
Социальное служение и благотворительность в жизни Церкви
Место социального служения в Священном Писании и Предании Церкви
Важнейшая задача христианина заключается в практическом исполнении заповеди Христа Спасителя о любви к Богу и ближнему (Мф. 22, 37-39).
Социальное служение Церкви (благотворительность, социальная деятельность, диакония) - это инициированная, организованная, координируемая и финансируемая Церковью или с помощью Церкви деятельность, имеющая своей целью оказание помощи нуждающимся.
Ветхий Завет неоднократно указывает на богоугодность благотворения (Втор. 16,9-10), которое прямо связывается с почитанием Творца (Притч. 14,31), избавляет от смерти (Тов. 4,10; 12,9) и очищает всякий грех (Тов. 12,9; Дан. 4,24). Милостыня ставится в один ряд с молитвой, жертвой и постом (Тов. 12,8; Ис. 58,6-7).
В Священном Писании Ветхого Завета говорится о помощи бедному (Иов 29,16; Лев. 25,35; Втор. 15,7-11 и др.); долге накормить голодного (Тов. 1,17; Ис. 58,7 и др.); напоить жаждущего (Притч. 25,21); одеть нагого (Тов. 1,17; Ис. 58,7); помочь больному и калеке (Иов 29,15; 2 Мак. 8,28); поддержать вдову и сироту (Иов 29,12-13; 31,16-17; Притч. 31,8 и др.); оказать гостеприимство бездомным и странникам (2 Цар. 17,27-29; Ис. 58,7); позаботиться об узниках (Ис. 58,6; 61,1) и т. д. Благочестивым людям предписывается подавать неимущим (Лев. 19, 9-10) или беспроцентно давать в долг (Лев. 25, 35-37; Втор. 15,7-11). Однако понятие «ближнего», в отношении которого следовало осуществлять благие дела, ограничивалось рамками народа израильского (Втор. 15,3,7-11; Исх. 22,25-27; Лев. 25,35-37; Втор. 23,20).
В Новом Завете диакония - это деятельное и практическое выражение христианского милосердия и любви, заповеданной Спасителем: «Как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга. По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин. 13,34-35). Любовь к ближнему - священное призвание и нравственный долг христианина (Ин. 13,34), ибо на Страшном Суде Бог спросит каждого, совершал ли он дела милосердия (см. Мф. 25,40).
Вместе с тем, социальное служение Церкви не может ограничиваться религиозными, национальными, государственно-политическими или социальными рамками. Церковь простирает свое человеколюбие не только на своих членов, но и на тех, кто к ней не принадлежит (Лк. 10,30-37).
История Церкви с самых ранних апостольских времен свидетельствует о ее широком социальном служении. Так уже в книге Деяний и посланиях Апостолов мы встречаем свидетельства систематической заботы о неимущих (Деян. 6,1-6; Деян. 9,39) и рекомендации по ее устроению (2 Кор. 8,1-24; 1 Тим.5,16;).
С эпохи раннего христианства до настоящего времени епископские кафедры, монастыри и приходские общины остаются важнейшими центрами социального служения и вспомоществования страждущим, больным, неимущим.
Среди святых, прославляемых Церковью, есть особый чин бессребреников - тех, кто кроме внутреннего духовного подвига нес крест безвозмездного служения ближним.
В Русской Православной Церкви особо почитаются святые миряне, совмещавшие в своей жизни служение Отечеству с организацией жертвенных дел милосердия, например, святой князь Владимир Креститель, супруга благоверного князя Димитрия Донского Евдокия (в иночестве Ефросиния) Московская, новомученица Великая княгиня Елизавета и многие другие.
Проповедь православной веры народам, входящим в состав России, обычно начиналась с дел милосердия и организации на местах разнообразных видов социального служения, причем сами просветители-миссионеры, как правило, личным примером являли не только чистоту жизни, но и организаторские способности. Именно так осуществляли проповедь Христа святители Стефан Пермский, Макарий (Невский), Иннокентий (Вениаминов).
В тяжелейших условиях гонений ХХ века верные чада Православной Церкви, клирики и миряне, несмотря на репрессии и запреты, продолжали тайно осуществлять социальное служение ближним как в тюрьмах и лагерях, так и на приходах.
Милостью Божией после прекращения гонений за последние 20 лет Русская Православная Церковь, вернувшись к широкомасштабной свободной деятельности в области социального служения, накопила достаточный потенциал для реализации систематических программ в данной области.
Опыт социального служения и благотворительности
св. прав. Иоанна Кронштадтского
Яркий пример социального служения и благотворительности являет собой жертвенное служение людям св. прав. Иоанна Кронштадтского. Его более чем полувековое священническое служение (1855-1909) проходило в Кроштадте, который был в то время местом административной ссылки мелких преступников (воришек, пьяниц, бродяг и т. п.): Город был переполнен беднейшим людом при полном равнодушии к этой ситуации большинства представителей богатых сословий.
Отец Иоанн сам пошел к этим падшим, несчастным, отринутым людям. Он стал посещать их убогие жилища, беседовал с бедняками, утешал, ухаживал за больными, оказывал им материальную поддержку, зачастую раздавая им все свое жалование, так что епархиальное начальство принуждено было выдавать деньги его супруге. Вначале окружающие не понимали подвига св. Иоанна, смеялись над ним, даже преследовали, но он все превозмог своим подвигом веры и любви.
Неколебимое убеждением о. Иоанна заключалось в том, что «нужно любить всякого человека и в грехе, и в позоре его». «Не смешивай человека - это образ Божий - со злом, которое в нем, потому что зло есть только болезнь, мечта бесовская, но существо его - образ Божий - все-таки в нем остается» (О. Иоанн (Сергиев). ПСС. - СПб., 1892. - Т. II. С. 135).
Постепенно кронштадтцы прониклись уважением к благотворительной деятельности о. Иоанна и стали откликаться на его призывы соучаствовать в ней. В 1872 году значительный отклик вызвало опубликованное в «Кронштадтском вестнике» обращение св. Иоанна «Ко всем жителям, имеющим какое-либо состояние» : «Братья мои, кого интересует благо человечества, пусть соберутся и сплотятся в дружное общество, и будем посвящать свои досуги и собирать нравственные и материальные силы сограждан на приискание дома трудящихся и на снабжение его потребными вещами, также и на устройство ремесленного училища». В результате инициативы о. Иоанна и содействия кронштадтцев, в 1874 г. было создано при Андреевском соборе приходское попечительство для помощи бедным .
С большими трудами создавался первый в России «Дом трудолюбия» . В первый раз он сгорел из-за опасной близости увеселительных мест и преступного небрежения пристава, которого строго обличил о. Иоанн. Однако, когда этот же пристав за свои преступные дела попал под суд, то вызванный на суд св. Иоанн свидетельствовал в его пользу. «Осуди грех, а грешника не осуждай» . «Дом трудолюбия» был открыт 12 декабря 1882 г. В нем о. Иоанн устроил рабочие мастерские, где в течение года работало 25000 человек, женские мастерские, вечерние курсы ручного труда, школу на триста детей, детский сад, сиротский приют, загородный дом для детей, бесплатное призрение для бедных женщин, народную столовую с небольшой платой и благотворительными обедами, бесплатную лечебницу, воскресную школу (Подробнее: Александр (Семенов Тян-Шанский), еп. Отец Иоанн Кронштадтский. - Париж, 1990. - с. 39-43).
В 1888 г. благодаря заботам о. Иоанна был выстроен ночлежный дом , а в 1891 году - странноприимный дом . Ежедневно перед домом о. Иоанна выстраивалось до тысячи нищих, которым он раздавал деньги, достаточные для того, чтобы купить 4 килограмма хлеба на каждого. Социальная работа о. Иоанна доказывает несостоятельность мнения тех, кто считает, что Церковь должна заниматься только духовной работой и не заботиться о материальных нуждах своих чад.
Св. Иоанн Кронштадтский придавал огромное духовное и социальное значение христианскому образованию и воспитанию, особенно детей. Он писал: «При образовании чрезвычайно вредно развивать только рассудок и ум, оставляя без внимания сердце, - на сердце больше всего нужно обращать внимание; сердце - жизнь, но жизнь, испорченная грехом; нужно очистить этот источник жизни, зажечь в нем чистый пламень жизни так, чтобы он горел и не угасал и давал направление всем мыслям, желаниям и стремлениям человека, всей его жизни. Общество растленно именно от недостатка воспитания христианского» . С 1857 года св. Иоанн преподавал Закон Божий в городском училище, затем с 1862 года также и в классической гимназии Кронштадта . У него не было неспособных учеников, все любили его и ждали. Любовью и вниманием к детям он добивался того, чего нельзя было достичь угрозами и наказаниями.
Вся социальная деятельности св. Иоанна Кронштадтского начиналась в храме и имела молитвенно-литургическую основу. Известно, что почти каждый день он совершал Божественную Литургию. «Литургия - писал он, - постоянно повторяющееся торжество любви Божией к роду человеческому и всесильное ходатайство о спасении всего мира и каждого члена в отдельности. Во времена Литургии священник весь должен быть объят любовию к Богу и ближним, искупленным и Кровию Христовой» .
Социальное служение о. Иоанна - это служение святости и собирания. Прав. Иоанн Кронштадтский начинал свои труды в Кронштадте почти с нуля, но благодаря многолетним подвижническим трудам, сопряженным с личным смирением и любовью к людям, силой Божией благодати он сотворил подлинные чудеса. «Все могу о укрепляющем меня Господе Иисусе» .
Литература:
1. О. Иоанн (Сергиев). Полное собрание сочинений. - СПб., 1892.
2. Св. прав. Иоанн Кронштадтский. Собр. соч. в 6-ти томах. - Киев: Оранта, 2006.
3. Александр (Семенов Тян-Шанский), еп. Отец Иоанн Кронштадтский. Париж, 1990.
4. Вениамин (Федченков), митр. Отец Иоанн Кронштадтский. - СПб., 2000.
5. Михаил, иеромонах. Отец Иоанн Кронштадтский. Полная биография. СПб., 1903.
6. Святой праведный Иоанн Кронштадтский в воспоминаниях очевидцев. Сб. ред. Спасская Ю.М. - М., Отчий дом, 1997.
7. Сурский И.К. Отец Иоанн Кронштадтский. Белград, 1938 (переиздана в 1994).
Приложение: Слова, поучения и речи на высокоторжественные дни, храмовые праздники и разные случаи, связанные с социальным служением Церкви, произнесенные св. прав. Иоанном Кронштадтским в 1874-1901 гг.
Введение
Первые три века христианства
Христианское милосердие III-VI века
Христианская благотворительность VII-XI веков
Распространение христианства на Руси
Социальное служение Русской Православной Церкви в XIV-XVIII века
Социальное служение Русской Православной Церкви в XIX веке
Русская Православная Церковь и современность
Заключение
Приложение
Введение
Теоретически данная тема актуальна потому, что на протяжении почти всей истории России деятельность Русской Православной Церкви имела огромное значение для государства в целом. Отношение к проблемам социальной помощи, защиты слабых, неимущих, обездоленных в самой Церкви сформировалось вместе с ее становлением в первых веках нашей эры и было воспринято Киевской Русью вместе с Крещением в 988 году. Так как практика христианского милосердия имела более раннюю общественную традицию, то российское государство вплоть до Петровских реформ ХVIII века доверяло дела милосердия и вспомоществования Церкви. Ученые видят в церковно-приходском призрении первооснову современных форм общественной благотворительности, отмечают преемственность идеологии помощи. После XVIII в. государство хотя и стало само заниматься благотворительностью и подтолкнуло эволюцию общественного призрения, но социальное служение Русской Православной Церкви (далее Р.П.Ц.) не стало от этого менее актуальным - ни теоретически, ни практически.
Теоретически церковно-приходское призрение исследовалось и развивалось в ХIХ веке в трудах В. Бензина, А. Папкова, С. Рункевича, С. Юшкова, П. Дерябина и других.
А практически: получить образование небогатый человек мог только в церковно-приходских образовательных учреждениях; церковные вотчины были основными источниками денежных, хлебных и других сборов государства; типографии, аптеки, школы, богадельни, нищие, церковные люди, монастыри и даже солдаты и артиллерия (в том числе увечные солдаты, солдатские жены и дети) содержались на церковные средства; в случае бедствия человек шел за помощью на церковный приход в своем селе или деревне к старосте.
Как мы видим, в прошлом социальное служение Р.П.Ц. было более чем актуально. Что касается этой актуальности сегодня, то в связи с провиденными социально-экономическими реформами в последнее десятилетие, значительно вырос интерес к практической деятельности Р.П.Ц. по поддержке различных категорий нуждающихся. Сегодня наблюдается интенсивный интерес к социальному служению Р.П.Ц. ХIX-нач. ХХ века, так как сама теория социальной работы появилась в России как отдельная область науки недавно - в период социально-экономических реформ, а церковная благотворительность имеет десятивековой опыт. И не использовав, не изучив, этот опыт, невозможно разработать новые эффективные концепции социальной работы для настоящего и будущего времени в России. Надо помнить, что в России невозможно достичь успехов слепо копируя западные образцы. Это касается и социальной работы. Во-первых, мы должны изучить прошлый и сегодняшний опыт социальной работы своего государства, где Церковь выполняла и выполняет немалую часть работы, а уже во-вторых, брать полезное для нас из опыта других стран. Так как в каждом государстве социальные проблемы имеют свои особенности, а Р.П.Ц. всегда занималась российскими проблемами, то ее социальное служение является особенно актуальным для российской проблематики.
Практическую актуальность социального служения Р.П.Ц. можно аргументировать возрастающей религиозностью (табл. 1). В современном российском обществе видны тенденции возврата к православию. Но чтобы вернуть к православию, во-первых, общество пытается вспомнить и практически представить себе, что такое православие, и, во-вторых, общество и Церковь ищут те формы взаимодействия, которые были бы наиболее полезны и эффективны для обеих сторон.
Продолжающийся структурный кризис охватывающий все сферы жизни общества, усилил потребность в выработке «амортизаторов», позволяющих ослабить социальное напряжение, защитить население от экономических и психологических рисков и спадов. Р.П.Ц., несмотря на свою слабость после советской эпохи, может оказать и в этой ситуации немалую помощь. И потому социальное служение Русской Православной Церкви по-прежнему является актуальным - и теоретически, и практически.
Объектом своего исследования является Русская Православная Церковь и особенно ее действия по отношению к обществу, но также и общества по отношению к Церкви.
Предмет - польза взаимодействия Церкви и общества, положительные и отрицательные моменты.
Цель - показать, что Русская Православная Церковь по-прежнему несет на себе большой вес социального служения и приносит большую пользу для общества, несмотря на ее внешнюю незаметность.
) рассмотреть социальное служение Р.П.Ц. в процессе исторического развития и видоизменения;
) выявить влияние христианских традиций на формы и методы социального служения Р.П.Ц.;
) выявить, что из социального служения Р.П.Ц. дореволюционного периода желательного восстановить, а что - нет;
) рассмотреть современные формы и методы общественного служения Р.П.Ц. и оценить их эффективность и полезность для общества.
Изученную мною литературу я разделил на 3 группы. Первая группа авторов: Тальберг Н.Д., Дерябин П., архиеп. Филарет (Гумилевский), проф. Архим. Киприан Керн, проф. Голубинский Е.Е., Щапов А.П., Нечволодов А.Д., Никольский Н.М., Карташев А.В., Климов С.В., Максимов Е. Этих авторов я выделил в группу по признаку их близости к Р.П.Ц. Многие из них жили в ХIХ веке, их книги переиздаются в репринте и не только. Все они люди религиозные и видят в Р.П.Ц. основу русского общества и государства.
ая группа: Гордиенко Н.С., Курочкин П.К., Клочков В.В., Лихачев Д.С., Дмитриев Л.А., Будовниц И.У., Волков М.Я., Окулов А.Ф.
Эти люди из эры СССР, они жили коммунистической идеологией. Даже если они были верующими людьми или просто считали деятельность Церкви полезной и нужной, они не могли писать хвалебные произведения в честь Р.П.Ц., т.к. цензура их все равно бы не пропустила. Потому почти все их произведения критического характера, с отрицательным отношением к Р.П.Ц, хотя среди этих авторов были и глубоко верующие люди, например, акад. Лихачев Д.С., а может быть и другие Если, 1ая группа считала благотворительность и милосердие прерогативой Церкви, то 2ая группа считает это прерогативой государства.
ья группа: Гараджа В.И., Фирсов М.В., Громов М.Н., Козлов Н.С., Мудрик А.В., Щапов Я.Н., Ключевский В.О. Эта группа современных демократических авторов, смотрящих на социальную деятельность Р.П.Ц. по мере способностей, объективно.
Первые три века христианства
Начнем с начала, то есть с Иисуса Христа. Его первые 12 и 70 апостолов помогали конечно людям в беде, но это было не главной задачей. Они распространяли учение и устраивали церкви. К ним присоединялось все больше и больше людей. Большинство продавали все свое имение и несли в Церковь. В 34 г. от Р.Х. апостолы, желая иметь больше времени для молитв и поучений, избрали семь одобренных мужей и рукоположили их во диаконы. Им поручено было управление и распоряжение общим имением и призрение вдов и сирот . С этого времени начинается социальное служение Церкви. В это время Церковь еще не делила людей на истинно нуждающихся и просителей, не желающих работать. Фирсов М.В. и Студенова Е.Г. неверно пишут, что Апостол Павел выделял истинно нуждающихся и просителей, не желающих работать. Если кто не хочет трудиться - тот и не ешь . Апостол Павел писал эти слова не по поводу тунеядцев, а по поводу тех людей, которые ожидали второго пришествия Христа и бросали свои занятия. В первые века христиане помогали не разделяя людей на категории. Вот как апостол Павел учил помогать: Ныне ваш избыток в восполнение их недостатка, а после их избыток в восполнение вашего недостатка, чтоб была равномерность, как написано: кто собрал много, не имел лишнего; и кто мало, не имел недостатка . И еще: Итак, доколе есть время, будем делать добро всем, а наипаче своим по вере . Неважно зачем человек просит, это его личное дело, а нам от этого польза, так как милостыня намного полезнее для подающего, если только она подается не из тщеславия. Иоанн Златоуст (род. 344-354, умер 407) по поводу милостыни из тщеславия пишет, что это есть точно бесчеловечие и жестокость или еще хуже сего. Жестокость, а следовательно, и несправедливость проявляется также тогда, когда милосердие распространяется только на определенных субъектов. Иоанн Златоуст считает, что в акте милосердия не должно быть границ.
С 34 г. диаконы ведут благотворительную функцию Церкви. Об этом мы имеем много свидетельств. Нужно еще не забывать, что в первые века нашей эры у власти стояли языческие императоры, которые всячески притесняли христиан, предавая их мучениям и казням. И в это сложное для Церкви время она помогала очень многим людям. Вот несколько примеров. «Римский префект призвал к себе архидиакона Лаврентия и потребовал от него выдачи сокровищ римской церкви, о которых ходила между язычниками преувеличенная молва. Ваше учение, - с насмешкой сказал ему префект, - повелевает вам отдать кесарево кесарю: отдай же деньги на которых вырезан портрет императора. Лаврентий спокойно отвечал: Подожди немного, дай привести дела в порядок. На третий день святой Лаврентий собрал бедных, которые получали пособия от римской церкви, и привел их на двор префекта. Выйди, - сказал он префекту, - посмотри сокровище нашей Церкви; весь двор твой полон золотых сосудов . Лаврентия сожгли, но это свидетельство говорит нам, что уже и в III в. много народа питалось за счет Церкви.
Еще один пример социального служения - святая великомученица Анастасия Узорешительница, которая была дочерью знатного и богатого римлянина. Ради Христа она сострадала по всем бедным и страждущим, в особенности же заключенным в темницах . После смерти мужа она уже не ограничивалась темницами одного Рима, но переходила из города в город, из страны в страну: доставляла узникам пищу, одежду, омывала их раны, просила темничных стражей, чтобы они освобождали страдальцев от железных оков, натиравших им раны, и за это платила им большие деньги. За все эти подвиги человеколюбия и присвоено ей наименование Узорешительницы. В IV в. император Константин прекратил гонения, вернул все отнятое имущество христианам и их церквям, и сам принял христианство.
Христианское милосердие III-VI века
На смену языческой филантропии пришла агапе, или любовь к ближнему. Любовь к ближнему отличалась от чувственной любви, эроса. В основе ее лежали мотивы участия к судьбе человека, к его нуждам и проблемам, поэтому внутренним смыслом христианского милосердия является деятельная одаривающая любовь.
«Агапе» как межличностное взаимодействие возникает в первых христианских таинствах, совместных вечерних молитвах и трапезах. Со временем этот процесс усложняется и расширяется по мере того, как деятельность христианина принимает различные формы. Деятельность не ограничивается только поддержкой внутри христианской общины, а имеет свое продолжение в социуме, куда переносятся принципы, мировидение, ценности и нормативное поведение по отношению к другим членам общности. Все это приводит к переосмыслению процесса взаимодействия как межгруппового, так и межличностного в трудах и заповедях Апостолов и Отцов Церкви. Именно тогда понятие агапе обогащается понятиями милосердие, любовь к ближнему. Внутригрупповая помощь и взаимопомощь, переносимая в социуме, канонизируется, становится обязательным законом жизни истинного христианина.
В подходах к нищим выделяется принцип семейной ответственности, когда имеющий родственников нуждающийся в помощи не получал «пропитания» от Церкви. Однако у христианской поддержки выделяются приоритетные группы, которым помощь оказывается в первую очередь:
Осмысление важнейших догматов о милосердии расширяет понимание сущности помощи и поддержки. Особое значение в связи с этим имеют труды Григория Богослова, Иоанна Златоуста, Ефрема Сирина, Феодора Студита, Иоанна Дамаскина, Афанасия Александрийского и других авторов «нравоучительной литературы». Идеи этих христианских мыслителей оказали большое влияние на состояние общественного сознания в вопросах помощи, поддержки и призрения. Отличительной чертой творений этих богословов являлось то, что они были предназначены как для говорения с кафедры, так и для книжного употребления. И здесь большую роль сыграла византийская школа красноречия, каппадокийский кружок, членами которого были Василий Кессарийский, или Великий, Григорий Нисский и Григорий Богослов. Блестящие ораторы, они внесли в богословную полемику диалектические методы неоплатонизма, где слово представляет собой практический инструмент изменения общественного сознания.
Церковь - это сами люди, которые ее составляют и особенно ее руководители или пастыри, так как они выражают ее мысли и мнения, моральные и нравственные порядки.век, в этом плане, особенно выделяется. Именно в это время жили Василий Великий (умер в 379 г.), его младший брат Григорий Нисский (умер в 395 г.), Григорий Богослов (умер в 389 г.), Иоанн Златоуст (умер в 407 г.), Афанасий Александрийский, или Великий (умер в 373 г.), Ефрем Сирин (тоже жил в IV в., точные даты не известны). Эти столпы христианства заложили основы всей христианской культуры, богослужений и церковной деятельности, в том числе и благотворительности. Не зря четвертый век называют золотым веком христианского просвещения. Четвертый век (312-420 гг.) резко отличается от всех последующих: это век величайших светил Церкви. Познакомимся с учением этих людей немного поближе, но не со всем учением, а с учением о милосердии и благотворительности.
Василий Великий понимает сущность милосердия как болезнование об угнетаемых сверх их вины, ощущаемое сострадательными.
Милосердие связано с соболезнованием, с состраданием к ближнему, поскольку человек не может постичь предначертание свыше и тем более свое состояние, которое постоянно меняется или может измениться по воле Провидения. Милосердуем о том, кто из великого богатства впал в крайнюю нищету, кто из крепкого телесного здоровья перешел в крайнее изнеможение, кто прежде восхищался красотой и свежестью своего тела, и потом поврежден обезображивающими болезнями . Понятие социального равенства интерпретируется здесь в контексте отдельной судьбы и ее изменений.
Проблемы милосердия и его сущности осмысляются в трудах Григория Нисского с несколько иных позиций. Вопрос «Почему блажен обратно приемлющий, что дает?» им рассматривается в свете обоснования им догмата о Святой Троице. Единство Бога существует в нераздельности и неслиянности Его ипостасей. Поэтому милосердие есть проявление Божественного начала. Проявляя милосердие к другому человеку, человек через любовь соединяется с другой личностью и тем самым сподобляется Божественной Сущности. Что если кто, будучи человеком, делается милостивым, то он сподобляется Божия блаженства, достигнув того, чем именуется Божество.
Григорий Богослов, конкретизируя идеи своей школы, придает им характер практического наставления и служения: Будь для несчастного Богом.
Однако милосердие, благотворение по отношению к ближнему предполагают определенную серию задач, которые предоставляют выбор для творящего милосердие. Григорий различает высшее благодеяние и меньше благодеяние. К высшим благодеяниям, приносящим пользу душе, он относит законы Пророков, Учителей, Пастырей, различные дары Духа Святого и таинство нового спасения. К меньшим благодеяниям - доставь пищу, подай рубища, принеси лекарство, перевяжи раны, расспроси о бедственном положении, поговори о терпении . В Церкви высшими благодеяниями больше занимались епископы и пресвитеры, меньшими - диаконы. Когда Церковь стала распространяться, апостолы на помощь своему служению учредили должности сперва диаконов (служитель), потом пресвитеров (старейшина). Первым вверено было служение материальным нуждам христианской общины - распоряжение благотворительною кассою ее и раздача пособий бедным; также поручено было и совершение таинств. Вторые получили пастырскую духовную власть - должны были заботиться об удовлетворении духовных потребностей христиан учением, нравственным руководительством и священнодействиями. Епископам (блюститель) апостолы поручили в основанных христианских общинах высший надзор и управление.Личностное обогащение Григорий Богослов оценивает выше имущественного.
Дохристианский мир не знал высоких нравственных истин и законов. Главным началом деятельности в языческом мире был эгоизм. Под влиянием его каждый из язычников, преследуя в жизни только свои личностные интересы и цели, неминуемо нарушал человеческие права и достоинство другого. Отсюда в языческом мире злоба человека к человеку, вражда отдельных личностей и обществ, отсюда же разного рода злодеяния, преступления, пороки и т.п. Христианство принесло в жизнь новое начало - учение о братстве и любви всех людей между собой. Сообщая об этом новом начале Своим ученикам, Спаситель заповедал, чтобы оно было отличительным признаком Его последователей . Среди истинных христиан учение о братстве и любви выполняется и сегодня, но в первые века христианства особенно. Люди, образовавшие собою Церковь, несмотря на различия по происхождению, общественному положению и состоянию, считали друг друга братьями и любили друг друга, как братьев . Название братья и сестры тоже не было пустым звуком, также как и братские поцелуи. На первых порах все это выразилось в общем имуществе. И никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее. Не было между ними никого нуждающегося; ибо все, которые владели землями или домами, продавая их, приносили цену проданного и полагали к ногам Апостолов; и каждому давалось, в чем кто имел нужду.
Кстати, общее имущество до сих пор сохраняется в монастырях. Еще выражением братской любви служили общие трапезы, которые назывались вечерями любви или агапами. Со временем общее имущество и общие трапезы прекратились вследствие умножения числа верующих, но взамен распространялись всяческие вспомоществования. Странники, путешествовавшие из одной церкви в другую, бедные, больные, старые, вдовицы, сироты и все страждущие - все находили себе помощь и поддержку у христиан. Общественные бедствия вызывали благотворительность христиан во всей силе . Все это делалось от чистого сердца, доброе дело совершенное напоказ из тщеславия считается большим грехом. Поэтому Дедахи или Учение двенадцати Апостолов предостерегает христиан: Пусть милостыня запотеет в твоей руке, прежде чем ты ее подашь и совершай милостыню в тайне.
Святой Дионисий Александрийский (жил в III веке) особенно известен делами благотворительности. Так он описывает действия христиан во время моровой язвы, свирепствовавшей в Александрии: Весьма многие от избытка любви и братолюбия не щадили самих себя, но поддерживали друг друга, безбоязненно посещали больных, неутомимо ходили за ними и, служа им ради Христа, вместе с ними радостно умирали, потому что, исполняясь страданиями других, привлекали к себе болезнь от своих ближних.
Таким-то именно образом оставили жизнь лучше из братий: некоторые пресвитеры и диаконы и многие весьма похваляемые от народа. Они принимали тела святых на распростертые руки, закрывали им глаза, заключали уста, несли их на своих плечах и потом полагали, прижимали их к себе и обнимали, украшали их умываниями и одеждами, а вскоре и сами сподоблялись того же; потому что оставшиеся в живых всегда следовали по стопам своих предшественников. Совершенно напротив поступали язычники: они прогоняли начавших хворать, убегали от самых любезных, выбрасывали на улицу полумертвых, оставляли без погребения мертвых и таким образом старались избавиться от передаваемой и сообщающейся смерти, которую, однако ж, при всех их усилиях нелегко было им отклонить от себя». Римская Православная церковь в III веке содержала на общественные приношения более тысячи пятисот вдов и всяких немощных. Кроме того, как церковь, имевшая в своей среде богатых членов, она посылала всегда пожертвования в другие церкви бедствующим от чего то братьям. Известна также благотворительность церкви карфагенской. Святой Киприан Карфагенский (обезглавлен в 258 г.) во время нашествия варваров на Нумидию, которые захватили многих христиан в плен, собрал со своих клириков и народа 100.000 сестерций и выкупил пленных. Такая братская любовь простиралась не только на христиан, но и на язычников. Иоанн Златоуст считает, что в милосердии не должно быть границ: «Хотя бы даже язычника мы увидели в несчастии, и ему надобно оказать добро, и вообще всякому человеку, находящемуся в несчастных обстоятельствах». Иоанн Златоуст также как Григорий Богослов выделяет два уровня помощи: милостыни духовные и милостыни телесные. В отличие от представителей каппадокийской школы подаяние милостыни Иоанн Златоуст рассматривает как показатель принадлежности к определенной общности «учеников Христовых» , которая становится как бы новой формой индивидуального единения. Только обучение милосердию открывает перед человеком возможность восхождения к своей сущности и далее - к «признаку Божества»: «Человек…всего более должен учиться милосердию, ибо оно и делает его человеком». Проблему социальной справедливости он трактует так: «Мы все имеем нужду друг в друге. Бедный в богатом, богатый в нищем, ничего не делающий в подающем милостыню, подающий в принимающем». Существование имущих и неимущих групп понимается им как установление Божественной мудрости, согласно которой представители различных имущественных групп должны жить согласно Божественному плану. Аврелий Августин, или Августин Блаженный (354-430), выдвинул идею о том, что милостыня имеет силу «покрывать грехи». Нищие представляются как заступники перед Всевышним. Подаяние милостыни все больше связывают с надеждой улучшить свою загробную участь, смягчить кару за совершенные прегрешения. Отсюда идет идеализация бедности, которую считают более высшим состоянием, чем богатство, и эта идеализация, по сути дела, констатирует неравенство как существенную необходимость. Святой Франциск, обращаясь к монахам, говорил, что, получая милостыню, взамен они дают любовь Божию. В конце этой главы нужно еще сказать о такой вещи как отношение к рабам. Появление христианства в корне изменило отношение к рабам и их положение. Дохристианский языческий мир выработал такое воззрение на человеческие отношения, что одни люди должны господствовать, другие - быть рабами. Раб, по этому воззрению считался не только существом без всяких прав, но даже вещью, которою господин может распорядиться по своему усмотрению. Христианство уничтожило такие воззрения. Оно учило, что греху одинаково причастны и господа, и рабы, что Христос искупил весь род человеческий, следовательно, и рабов, от греха, что в деле религии все равны. Отсюда отношения между господами и рабами в христианском обществе запечатлевались духом христианской братской любви. В религиозной жизни раб иногда ставился выше господина, делаясь его учителем в Евангелии.
Христианская благотворительность VII-XI веков
Со второй половины VII века, когда начинают проявляться тенденции к отделению Западной Церкви от Православия, в Западной Церкви появляются новые подходы к христианской идеологии поддержки. Основные воззрения этого времени характеризуются тем, что собственно благотворением не должны заниматься все, но только люди облеченные церковным саном. Миряне же могут помогать своими пожертвованиями. Возрастает роль монахов, которые и должны по официальному мнению Западной Церкви вершить дела милосердия. Для члена общины достаточно подавать милостыню в монастырь, а епископу надлежит ее распределять среди нуждающихся. Точнее, все подаяния должны поступать в распоряжение епископа и распределяться диаконами. Позже, когда уже Западная Церковь отделилась от Православной, с XII века в Западной Церкви складывается убеждение, что Римский папа - собственник всего церковного имущества. Как в первые века, так и теперь христианство оказывало свое благотворное влияние на жизнь. Его высокие нравственные начала находили и теперь прекрасное осуществление в жизни как целого христианского общества, так и отдельных личностей. Так, мы видим, что христианское правительство Греко-римской империи под влиянием христианских нравственных начал издает благодетельные для общества законы, например об ограничении рабства, облегчении участи пленных и рабов, против гладиаторских зрелищ и т.п. Общество начинает устраивать свою жизнь сообразно христианским требованиям. Благотворительность общественная и частная возрастает; семейный гнет и произвол уступают место христианской любви; женщины выходят из того рабского положения, в котором они находились в языческом мире, и, как жены и матери, занимают в семье почетное место; отношение отцов к детям и детей к родителям становится гуманнее и т.п. Многие примеры из жизни христиан средних веков вполне подтверждают это.
Распространение христианства на Руси
В XI веке произошло полное отделение Западной Церкви от Православия. Как раз в это время началось распространение «византийского» христианства на Руси. Хотя официальной датой «крещения» Руси считается 988 год, процесс христинализации вступил в полную силу именно в XI в. Западной Церкви мы коснемся еще раз, когда будем рассматривать времена Петра I. Именно тогда Западная Церковь и протестантизм стали проникать на нашу Родину и оказывать влияние на умы людей. Конечно, это влияние проявлялось и до XVIII века, но оно не было таким сильным и действовало со стороны. В случае же с Петром I, оно проникло внутрь и происходило из самого императора. Итак, князь Владимир принял христианство, поставив Русь на путь к оплоту Православия и Третьему Риму. Юное государство само добровольно устремилось под опеку Церкви. Князья, начиная с Владимира, сами призывали митрополитов и епископов к участию в государственных делах; на княжеских советах и съездах на первом месте, после князей, было духовенство. Но, верная своим православным, греко-восточным понятиям об отношении духовной власти к светской, русская иерархия не воспользовалась выгодами своего положения для того, чтобы создать для себя в создавшемся государстве самостоятельное церковно-политическое могущество, как это происходило в однородных условиях на Западе. Обратно латинству русская иерархия употребляла свое влияние на устроение государства, на воспитание и укрепление в нем слабой сначала княжеской власти. Русская иерархия способствовала в дельнейшем, наряду с нашествием татар, объединению русских княжеств. Она всегда вступалась почти в каждую междоусобицу князей, как миротворец и ходатай за благо народа. Лучшие иерархии всегда склоняли князей к миру, объединению и повиновению великому князю. Православие принесло на Русь неведомое понятие о верховной власти, установленной от Бога. Стягивание всех уделов к Киеву, где сидел общий русский митрополит, усиливало власть великого князя киевского. Складывающаяся система церковно-монастырской помощи находилась под влиянием факторов, вытекающих из отношений, формирующихся между церковью и оформляющимся государством. Следует иметь в виду, что после того как православие пришло на Русь, здесь не было ни институтов, ни системы финансирования, ни священников. Все это взялось под патерналистский контроль государства, т.е. складывается такой тип отношений как в Византии. Финансовая поддержка церкви осуществлялась за счет отчислений (десятая часть). Государство в лице княжеской власти берет на себя строительство монастырей и храмов, оно же на первых порах готовит кандидатов в священники. Власть определяет тех лиц, которым, по ее мнению, необходима помощь. Различные списки Устава князя Владимира по-разному определяют их типологию. Характерно то, что признается необходимость судить их по законам «греческого номоканона», на что ни князь, ни бояре суда не имеют. В Археографическом изводе клиентами являются: люди церкви, вдовы, калеки, странники, слепцы. Постепенно этот список расширялся, под патронат церкви попадали «холопы, откупившиеся от холопства, закупы, смерды-общинники» и др. Но если круг лиц, все больше и больше расширяется, то институты поддержки в течение большого отрезка времени практически не изменяются. Например, со времен Устава князя Владимира до Устава князя Всеволода, под церковным контролем находятся те же самые институты: больницы, гостиницы, странноприимницы. Странноприимницы строила церковь, больницы - жертвователи и благотворители (например, Ефрем Переяславский в 1091 г. построил больницу, а годом раньше народную каменную баню). Государство выбирало и финансировало церковный клир, чтобы он служил «филантропическим целям» на случай старости, болезней, инвалидности. В уставе закреплялось право отдельных категорий нуждающихся на призрение в старости. Таким образом патерналистская политика власти по отношению к церкви давала возможность последней оформляться в самостоятельный институт помощи и поддержки. Что касается монастырей, то первоначально они существовали как закрытые общества. Христианство еще не являлось мировоззрением большинства, и монастыри не стремились к «общению» с народом. Однако постепенно замкнутость, отрешенность и аскетизм монастырей, становятся притягательными и для языческого сознания. Монастыри воспринимаются как нечто таинственное и чудесное. Монастыри имели более высокую культуру жизнедеятельности, там существовала многофункциональная система самоподдержки и самопомощи, которая была связана с основными сферами жизни человека: общение, обучение, совместное проживание, лечение, ведение хозяйства. Получив поддержку со стороны княжеской власти, окрепнув экономически, монастыри становятся центрами благотворительной, социальной деятельности. Они выполняют четыре основные функции: лечение, обеспечение неимущих (в виде единовременной помощи натуральными продуктами - милостыни), обучение, контроль. Монастыри не специализируются в каком-то одном виде помощи, как это присуще западной церкви, а выступают в своей многофункциональности. Постепенно в монастырях сложилась ктиторская монастырская система. Ее особенность в том, что постригающийся в монашеский сан обязан приносить дар монастырю, что позволяло вести стабильную и «сытую» жизнь в его стенах. Так сформировалась «пансионная» система поддержки. Дар приносился, как правило, в виде земельных угодий, которые жертвовали новообращенные. Иную систему поддержки мы видим в приходской системе помощи и защиты, где в основном ведущую роль церковь играет как организатор. Развитие приходской системы помощи связывают с периодом монголо-татарского ига. Разорение южных земель приводило к миграции населения на север в глухие места. Поселения мигрантов начинали возводиться с храма, вокруг которого строились жилища. Так образовался приход. «Помимо административных функций приход, согласно учению церкви, выступает в качестве общинного института по поддержке больных, немощных, инвалидов, сирот, нищих, которые сопутствуют переселенцам и обретают там свое пристанище. Впоследствии на основе этого «контингента» воссоздаются монастыри». «Приход составлял и административную единицу, и податную, и земскую, и территориальную. В нем соединялись все местные дела, в нем сосредотачивалась вся общинная, гражданская и церковная жизнь. Поэтому, естественно, что древнерусские приходы сделались также и органами древней русской благотворительности». Деятельность приходов не ограничивалась лишь оказанием помощи калекам, увечным, нищим, в ней преобладали те тенденции первых духовных учителей Р.П.Ц., практика которых была обусловлена христианским воспитанием. Например, епископатские суды вели гражданское судопроизводство (развод, воровство невест, споры о наследстве, дела об отравительстве и многие другие). Монастыри также выступали как органы общественного контроля (туда, например, ссылали неверных жен). Перед нашествием монголо-татар в Киевской Руси насчитывалось 120 монастырей, из них 99 - в городах, и лишь 21 - в селах. Эта складывающаяся система все больше и больше вытесняла княжеское нищепитательство, становясь самостоятельным субъектом помощи, который в полную меру со всеми противоречиями будет осуществлять свою деятельность вплоть до становления государственности в России. «Митрополиты и епископы получаемые ими доходы употребляли не только для себя. Митрополит Кирилл писал, что имущество кафедры идет на содержание клира, кафедрального храма и дома, на содержание нищих, больных странников, сирот и вдов, а также в пособие потерпевшим от пожара и несправедливого суда, на возобновление церквей и монастырей. Таким образом, дом епископа был домом призрения нищеты. Поместья жертвовались и обителям, которые в свою очередь помогали страждущим. Так Преп. Феодосий отделил десятую часть доходов обители на содержание больных и бедных, и сверх того каждую субботу посылал воз хлебов заключенным в темницах. Приходские храмы обеспечивались частью пожертвованиями своих строителей и благотворителей. Ярослав, вместе с тем, строя по городам и селам храмы давал «от имения своего урокъ» (княжья рука). Общим же источником содержания причту были добровольные пожертвования прихожан. Кроме того, священникам дозволялось обращать в свою пользу доход от продажи ладана и церковного вина». Оформление идей помощи, поддержки и защиты в древности связано с развитием письменности и проникновения через христианскую литературу представлений о призрении и милосердии к ближнему. Русскую литературу этого периода различные авторы классифицируют по-разному. В XIX в. профессор Московской Духовной Академии Е.Е. Голубинский разделил ее на две большие группы: заимствованная и оригинальная. А.П. Щапов особенно выделяет литературу, из которой «древнерусские книжники черпали понятия о мире: Священное Писание, греко-восточные толкования на книгу Бытия и на Псалмы (среди которых большую часть занимают переводы Василия Великого, Афанасия Великого, Григория Богослова и других), богослужебные книги, византийские космографии, хронографы, палеи. Современные отечественные ученые М.Н. Громов и Н.С. Козлов разделяют русскую литературу на три потока: переводную, общую для славянских народов и оригинальную. По-моему, самое удобное деление у профессора Е.Е. Голубинского: заимствованная и оригинальная. Среди заимствованной литературы переводились прежде всего тексты из Библии, а также сочинения нравоучительного содержания, принадлежавшие Отцам Церкви. Работы мыслителей Церкви оказали большое внимание на становление общественного сознания в вопросах помощи, поддержки и призрения, что, несомненно, нашло отражение в «Изборнике 1076 г.». В нем отображены различные стороны жизни, однако тема милосердия занимает одну из ведущих ролей. «Изборник» является свидетельством первых подходов общественного осмысления к проблемам социальной помощи. Теория «милостыни», представлена в четырех основных главах: «В слове некоего отца к сыну», «Наказание богатым», «О звании сильных» и «О златолюбце». «Заложенные в «Изборнике 1076 г.» основы «теории милосердия» будут развиваться по трем основным направлениям: осмысление милосердия как философской категории, как христианского пути спасения, а также как «средства управления» общественными отношениями. Тема милосердия и праведного суда находит отражение и в другой литературе» . Забота о слабых, о социально незащищенных слоях общества - отдельная тема, которая поднимается и Владимиром Мономахом, и Даниилом Заточником. В «Поучении» Владимира Мономаха интерпретируется известная мысль Григория Богослова: «Ибо ничто столько не уподобляет человека Богу, как благотворение; хотя Бог несравненно больше благодетельствует, а человек меньше, сообразно с своими силами». Ее переосмысление происходит в контексте тематики о богоустановленности власти и необходимости поддержания социально ущербных слоев населения: Всего же более убогих не забывайте, но, сколько можете, по силам кормите... Кормление, кормильчество как средневековый принцип жизнедеятельности был связан не только со вспомоществованием, но рассматривался как охранение определенного образа жизни. Правда, здесь же впервые встречался обоснование остаточного принципа в деле общественной помощи, который будет использоваться властью на протяжении нескольких сотен лет.
Вдовам и сиротам Владимир Мономах в Поучении уделяет особое внимание: дайте суд сироте, оправдайте вдовицу, подавайте сироте и вдовицу оправдывайте, убогую вдовицу не давал в обиду сильным.
Даниил Заточник продолжает тему ответственности власти перед нуждающимся ближним своим, видя в этом необходимый атрибут власти. Нищенство изменяет отношения субъекта с миром, бедный и на родине ненавидим ходит, Бедный заговорит - все на него закричат.
Нищета пагубно влияет на близких нуждающихся, она трансформирует отношения, провоцирует низменное чувства: Многие ведь дружат со мной и за столом тянут руку со мной в одну солонку, а в несчастье становятся врагами и даже помогают поставить мне подножку; глазами плачут со мною, а сердцем смеются надо мной. Даниил Заточник усматривает сущность бедности не только в жизненной стратегии человека (бедному приходится существовать в постоянных мучениях на протяжении всей своей жизни), но и в фактах общественной патологии, ибо бедность тесно связана с воровством, разбоем, распутством. Даниил Заточник отчасти переосмысливает технологический подход к нищенству как к святости, к бедности как к необходимому условию и атрибуту мирской жизни.
Определения Владимирского собора (1274 г.) - это свод канонических текстов, определяющих и регламентирующих деятельность священников, их отношения с нуждающимися, с властью, в нем отражены этические принципы христианского социального служения.
В Правиле Кирилла, митрополита русского... раскрыты принципы исполнения обязанностей священника. Кирилл выступает против продажности церковного сана, запрещает брать «принос» от волхвов. Он считает, что при получении духовного сана необходимо испытывать вновь приобщенного. Для этого изучают его биографию, «истяжают житие его», большую роль здесь играют люди, знающие кандидата с детства, «из дети».
В «Святительском поучении новопоставленному священнику продолжена тема морального долга и ответственности священника. В частности, говорится о моральных качествах, которые он должен воспитывать в себе: добронравие, святительское подобие, любовь, прощение, трезвение, удержание. В тоже время священник должен быть добрым семьянином, благонравно воспитывать своих детей. Священник не должен брать приноса, пока грешник не очистится покаянием. Применительно к ним, а также к пастве предлагаются определенные меры воздействия, среди которых обучение, исправление, запреты, епитимии, отлучения. Однако священнику самому необходимо идти к пастве, даже в тех случаях, когда его не зовут.
Интерес представляет и Послание Владимирского епископа к местному князю. В этом документе даны определения тех дел, по которым суды епископата согласно установленным законам могут вести дела. Подчеркивается, что князю и боярам в судопроизводство епископатских судов вмешиваться нельзя, поскольку они охраняют интересы людей Церкви: клирошанам на потребу, и старости, и немощи, и недуг впадших чад мног кормления, нищих кормления, обидимым помогание, страным прилежание в напастях пособие, в пожаре и в потопе, пленным искупление, в гладе кормление, сиротам и убогим помышление, вдовам пособие, худобе умирание покровы и гробы и погребение, живым прибежище и утешение, а мертвым память. В перечисленных делах милосердия, которые отличаются от канонов Иоанна Златоуста, даны те конкретные направления деятельности, которыми занималась Церковь в данный период.
В Поучении духовника исповедующимся в соответствии с христианской моралью добрых христиан призывают следовать делам милосердия: призревать сирот и вдовиц, нищих и странников. Для призрения советуют выделять десятину от своих доходов: Десятину же от всего имения своего...держи у себя, да от того даешь сироте, и вдовице, и странному, и попу, и чернице и убогим. Таким образом, десятина становится средством индивидуального вспомоществования нуждающимся.
Такова была литература, а жизнь Древний Руси представляла печальную картину диких раздоров. Удельные князья боролись друг с другом, старались захватить великокняжеский престол в Киеве. Брат восставал на брата, нередко и дети поднимали оружие на отца, и отец на детей. Так протекали два столетия. С умножением удельных князей положение ухудшалось. Святополк Окаянный убил братьев князей Бориса и Глеба, киевляне Игоря, дружинники по подговору бояр убили великого князя Андрея Боголюбского, князь ослепили князя Василька Волынского (1097 г.) и позднее князей Ростиславичей. В это время было очень важно такое социальное служение Р.П.Ц. как миротворчество. Русские иерархи вступались почти в каждую усобицу. Митр. Николай в 1097 г. удержал князей от междоусобицы по случаю ослепления князя Василька Волынского: "Если станете воевать друг с другом, - говорил он, - то поганые возьмут землю Русскую, которую приобрели отцы ваши; они с великим трудом и храбростью побрали по русской земле и другие земли приискивали, а вы хотите погубить землю Русскую". Митр. Никифор I, ближащий советник Владимира Мономаха, в своем поучении говорил ему: «Пишу на напоминание тебе: ибо великия власти великого напоминания требует». Епископ Феоктист черниговский взывал к князьям во время междоусобиц: «Блюдите землю Русскую, не носите розно земли Русской…Стыдитесь, враждуя с братьями и единокровными». Митр. Никифор II (1182-1197) говорил киевскому князю Рюрику: «Князь! Мы поставлены от Бога в Русской земле, чтобы удерживать вас от кровопролития, да не проливается кровь христианская в Русской земле». Великим миротворцем был митр. Кирилл II (1224-1233). В конце этой главы хочу вернуться к Святому Владимиру и такой социальной необходимости как смертная казнь. Когда Владимир крестился он из милосердия отменил смертную казнь. Через леса стало невозможно проехать -кругом были разбойники. Такое «милосердие» ведет только к распространению преступности, что мы хорошо видим сегодня. Христианство учит личной милостыни и смирению: «Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую». Но оно никогда не учило государство прощать преступников. Силу вины и наказания определяет суд и если вина доказана должно быть произведено соответствующее наказание. Если его не будет, желающих, совершить преступление будет все больше и больше. Поэтому сегодня когда Запад навязывает нам свои идеи «гуманизма», мы должны помнить, что нам православным это совсем не подходит. На Западе поклоняются деньгам и им выгодно слабое государство, чтобы можно было манипулировать им. История явно показывает нам, что Россия тогда становилась великой державой, когда у власти стояло сильное государство. Церковь всегда знала это и епископы стали советовать Владимиру казнить разбойников: «Князь, ты поставлен от Бога на казнь злым и добрым на помилование» . Святой Владимир последовал совету Церкви и тем самым способствовал усилению власти великого киевского князя. Хороший пример для современной России. Итак, процесс христианизации в Древней Руси видоизменяет процесс помощи и взаимопомощи и берет большую часть этого процесса под свой надзор. И хотя Р.П.Ц. до ХV в. являлась митрополией Византийской православной церкви, «сравнение церковной структуры на Руси с византийской показывает, что условия Руси не позволяли слепо копировать иноземные образцы, а заставляли исходить из местных нужд». Институт церкви превращается в носителя не только новой государственной идеологии, но и новой философии помощи, основанной на христианских канонах милосердия. В этот период появляется первая официальная институализированная форма защиты в виде приходов и монастырей. Они несут в себе различные функции - от вспомоществования до лечения, от судебного делопроизводства до социального и семейного воспитания.
Социальное служение Русской Православной Церкви в XIV-XVIII веках
ХIII-XV вв. - это время монголо-татарского ига. Государству в это время было не до благотворительности. «Разорение и уничтожение тысяч сел и городов, истребление населения в годы монгольского нашествия привели к упадку хозяйства и культуры русских земель. Значительная территория страны запустела, уцелевшее население уходило в глухие лесные районы. Русь была отброшена назад. Государственная власть ослабела, усиливалась раздробленность и сепаратизм отдельных княжеств. В этих условиях возросло значение церкви, остававшейся единой феодальной организацией, с которой считались и завоеватели и русские князья». Завоеватели наделили церковь привилегиями: освободили ее от уплаты дани и установили неприкосновенность церковных владений. Все это было сделано из расчета получить в лице церкви могущественного союзника. Да и сама церковь старалась наладить хорошие отношения монгольскими ханами. В XIV-XV столетиях церковь, особенно в Северо-восточной Руси, стала крупнейшим феодальным собственником. Со второй половины XIV в. получили распространение монастыри нового типа - с крупным землевладением и хозяйством, основанным на труде зависимых крестьян. В XIV в. было открыто 42 таких монастыря, а в XV в. - 57. Разновидностью монастырей были возникавшие в XIII-XV вв. многочисленные «скиты» и «пустыни» в малонаселенных местах. Как правило, из скитов вырастали монастыри, подчинявшие себе окрестные земли и население. Со второй половины XIV в. усилилась монастырская колонизация в отдаленных районах Заволжья и Поморья. Много монастырей было в городах и около городов, являясь военно-оборонительными центрами. То есть монастырская система помощи взаимосвязана с двумя этапами развития монастырей: первый - объединение земель вокруг монастырей в центральной части Руси (XIV-XVI вв.); второй - колонизация Севера (XVI - XVII вв.). Во главе монастырского реформирования стояли Сергий Радонежский (1314-1392) и митрополит Алексий. На смену ктиторским монастырям, основанным князьями и епископами, приходят монастыри - вотчины. Ктиторские монастыри находятся обычно в средневековом городе, а монастыри - вотчины развиваются за его пределами. Их более интенсивное развитие связано с тем, что на первых порах они являются более открытыми помогающими системами для всех желающих и у них более выгодная система инвестиций для мирских людей. Прежде всего это достигалось за счет того, что монастыри-вотчины скупали землю, а значит, становились крупными земельными собственниками. Покупались не только села и деревни, но и города. Привлекательность монастырской защиты и поддержки для работного люда состояла еще и в том, что они имели более выгодные условия жизнедеятельности, находясь в составе монастырской вотчины. Крестьяне шли к монастырям, ибо они освобождались от пошлин и податей, от юрисдикции местных властей, от проезжающих через села княжеских чиновников, которым необходимо было давать подводы, лошадей и корма, проводников и т.д. Крестьяне находили в монастыре безопасное убежище от различных неудач и бедствий, скорбей и лишений, не разлучных с жизнью почти каждого человека. Монастыри-вотчины предоставляли посадскому человеку или крестьянину прибежище на старости лет под монашеской рясой или в качестве бельца. Бельцом называли человека, внесшего земельный вклад, позволявший вкладчику при жизни льготное проживание на территории монастыря. Белец не принимал монашеского сана и не вел аскетический образ жизни. То есть монастыри играли роль своеобразных страховых учреждений не только по случаю смерти, но и по старости. Внесение вклада было обязательным условием, чтобы «иметь страховой полис». Со временем увеличивалось, как число желающих попасть за монастырские стены, так и сумма вклада. Например, одна бедная девушка хотела постричься в монахини, но не имела средств внести вклад, тогда патриарх Никон внес за нее этот вклад в размере 17 руб. Практически все люди церкви стали вынуждены платить определенный налог. В период с XIV по XVIII вв. в теории милосердия происходят существенные изменения. Во-первых, изменяется исторический контекст; во-вторых, мыслители позднего средневековья испытывают влияние различных школ и таких авторов, как Дионисий Ареопагит, Иоанн Лествичник, Филипп Пустынник и других; в -третьих, православие как целостное мировоззрение претерпевает реформу Никона, после чего происходит церковный раскол и появляются различные новые течения; в-четвертых, развитие законодательства вносит существенные коррективы в традиционные православные догматы о милосердии и церковных людях. Все это в совокупности определило своеобразие подходов к идеям милосердия и оформлению основ «теории призрения», которая со стороны государства первоначально оформлялась как «теория нищепитательства». Во второй половине XVII-XVIII вв. закладываются основы политики просвещенного абсолютизма. Большую роль здесь играли социально-политические идеи Ю. Крижанича, Епифания Славинецкого, В. Татищева, и, Посошкова и других мыслителей. В «Политике» Ю. Крижанич касается различных вопросов человеческого бытия, но особое место в нем занимают государственно-правовые и этические проблемы. Рассматривая общественные сословия, он выделяет «убогих людей» как особую группу населения, которая занимает промежуточное положение между «привилегированными» и «черными людьми». Убогих он делит на собственно убогих, охраняемых государством, и «больных членов», куда он включает расточителей, бездельников, игроков и пьяниц. Хотя ни те, ни другие не служат обществу, первых берегут из любви по Божьей заповеди, а ко вторым необходимо применять строгие меры. «Слово о милости и кии просящих достойни суть милости, кии же ни» - произведение Епифания Славенецкого. Епифаний в основу милосердия кладет тот же принцип Богоуподобления и любви к ближнему, но он также как и Ю. Крижанич видит в «людях Церкви» (нищих) не только заступников перед Богом, но и тунеядцев, обманом промышляющих и спекулирующих на добрых чувствах христиан. Тут можно заметить, что если ты такой «добрый христианин», то какая тебе разница кому подавать, если от тебя все равно не убудет. Для того чтобы профессиональное нищенство не распространялось, автор предлагает молодым и здоровым предоставлять работу, а для немощных и убогих организовать «недужнопиталища». С этим можно вполне согласиться. Средства на их организацию должны выделяться духовенством, а контролироваться «царем и начальником и судьями мирскими». С проекта 1682 г. «О мерах государственного призрения указ» начинается государственный этап социальной помощи в России. Если раньше благотворительность осуществлялась в основном через Церковь и с ее научения, то теперь в этом стало принимать участие и государство. Но Церковь по прежнему здесь выполняла основную функцию. В первой части Указа выделены группы нуждающихся, на которых распространяется особое внимание государства и Церкви. К ним относили бедных, увечных, старых, нищих. Увечных и старых предполагалось кормить до смерти. «Нищих со странными болезнями» - лечили. Во второй части Указа предлагаются меры по локализации нищенства как организационного, так и законодательного характера. Организационные меры предусматривали, что призрение нищих осуществляется в монастырях, где лечат больных. Возможно, это один из первых проектов «социального обслуживания» по европейскому образцу с сочетанием добровольной и профессиональной помощи. Что касается финансирования, то здесь ставятся только основные проблемы. Среди них: «о мнимых приходских нищих», об отношении к «дворовым» и бывшим крестьянам и о бесплатном их лечении, о призрении инвалидов, изувеченных не на государственных службах. В проекте также рассматривается проблема обучения нищенских детей. Они должны были обучаться не только наукам, но и ремеслам: шелковым, суконным, часовым и т.д. Эта мера давала возможность «будущим нищим» зарабатывать свой хлеб самим и тем самым активизировать рост отечественных товаров. Здесь же вновь обсуждаются организационные вопросы о смирительных домах, больницах, школах как институтах поддержки и защиты. «Христианская жизнь в среде русского народа продолжала развиваться. В понимании русских людей, Русь считалась единственным православным царством во Вселенной, перед которым все другие страны были еретическими или басурманскими. Все оценивалось и осмысливалось в применении к Православию и им освящались все житейские формы и обычаи. Без Церкви немыслимо было само государство. Вся жизнь царя была, более непосредственных государственных занятий, наполнена церковными службами, праздничными выходами, богомольями и окружена церковной обрядностью. Светская сторона общественной жизни не была развита. Церковное учение и божественные писания были единственным источником образования». Сам царь и патриарх первыми подавали пример благотворительности. Обходя тюрьмы, патриарх собственноручно раздавал заключенным милостыню, освобождал сидевших в тюрьмах должников, уплачивая за них деньги. Царь Алексей Михайлович в Рождественский сочельник рано утром ходил тайно в тюрьмы и богадельни, раздавал там щедрую милостыню; такие же подаяния делал он на улицах нищим и убогим. Патриархи раздавали милостыню во время своих «походов». Как писал Нечволодов А.Д. в «Сказании о Русской Земле», милостыня раздавалась «нищим и скудным людям, мужикам и женкам и ребятам», письменно или словесно заявившим свое «челобитье». Деньги давались: «ради пожарного разорения», «на окуп избы», «ради скудности». Святители на месте изучали нужду и подавали беднякам неотложную помощь. Походная жизнь патриархов выражалась в молитвах в попутных храмах, благотворительности и различных подношениях святителям от мирян и духовенства. Подарки бывали скромны: ягоды, яблоки, грибы, овощи, брага. Патриархи одаривали подносителей деньгами. Здесь еще нужно сказать о споре «стяжателей» и «нестяжателей». Этот спор поднял Нил Сорский на сборе в 1503 г. Он говорил, что «монастырям не надо владеть вотчинами, населенными крестьянами, что монахам надлежит жить трудами рук своих, занимаясь рукоделием или собственной обработкой земли. В случае необходимости, он допускал прибегать к благотворительности людей, взимая нужное, но не излишнее. Его оппонентом стал преподобный Иосиф Волоцкий. Его сторонников стали называть «стяжателями» или «иосифлянами». Он считал, что «монастырь может быть стяжателем и может быть обеспечен в средствах содержания недвижимыми имениями, дающими доход; но монахи монастыря должны быть нестяжателями, в обители должно быть строгое общежитие, так чтобы никакой монах не имел совершенно своего и все получал из монастырской казны, при полном равенстве всех монахов». Этот спор еще долго будоражил Русь. Суть этого спора в церковных землях - нарастало недовольство увеличением недвижимого монастырского имущества со стороны землевладельцев и государства. То есть государство постепенно набирало силу и ограничивало власть церкви, в том числе и в благотворительности. Государство берет нуждающихся под свой законодательный контроль. Но это происходило не сразу, а постепенно - с ХVI до XVIII вв. XVIII столетие стало переломным. Все изменилось в XVIII в. в правление Петра I, хотя задатки проявлялись и раньше. Это связано с появлением в XVI в. протестантизма. В XVIII в. этими идеями заразился Петр I. Секуляризация идеологии привела к развитию самостоятельной общественной мысли, светской науки, тогда как церковное сознание уходит в более напряженное искание чисто церковной правды, освобождается от соблазнов церковно-политической идеологии. «Начинается ориентация на западную цивилизацию, что находит отражение в регламентации образа жизни такого слоя населения, как профессиональные нищие. Причем законодательные мероприятия против данного социального недуга проводятся почти одновременно с такими государствами, как Франция, Германия, Англия…Светские тенденции благотворительности завершают картину помощи и поддержки на этом этапе. А частная благотворительность в ХVII веке - один из первых исторических показателей изменения общественного сознания, одно из звеньев формирования гражданского общества». В этом плане интересен подход Максима Грека. Он мечтал о нищенстве как культуре равенства и справедливости, воспитывающий у всех членов общества благородные чувства. Т.е. милостыня рассматривается уже не как божественная благодать, а как реально-значимое социальное вознаграждение, которое проявляется в установлении общественной гармонии. В дела милосердия проникает рационализм, хотя он присутствовал там и ранее, но постепенно его там становится все больше и больше. Это связано с появлением в ХVI в. протестантизма, где считается, что если человек богат значит он особенно угоден Богу, а если беден, значит не угоден. И помогать бедному нужно как более низкому человеку, а также для общественного спокойствия, потому что как считают протестанты: «дела человека, в противоположность вере, не имеют никакого значения». У нас же дела имеют важное значение. Православный человек помогает другому как равному, или даже более высокому в Божьих глазах, человеку, как нашему «заступнику перед Богом». Но в ХVIII веке государство уже не могло жить по церковным законам, т.к. изменилась общественная ситуация, и начались реформы. С XVIII по вторую половину ХIХ века происходит становление государственно-административного общественного и частного призрения как системы. В период правления Петра I государственное управление проходит три главных этапа: приказную систему - 1682-1709 гг., губернскую - 1710-1718 гг., коллежскую - 1719-1725 гг. На первом этапе проблемы призрения тесно связаны с секуляризацией монастырских земель и реформированием деятельности Монастырского приказа. Приказ взял на учет владения монастырей и духовных владык, поделил их на две категории: доходы одних шли на нужды монастырей, других - в казну. К 1700 г. церковные вотчины становятся основными источниками денежных, хлебных и других сборов государства. В 1708 г. Россия разделяется на губернии, а в 1718г. приказы заменяются коллегиями. Роль Монастырского приказа, а позднее и Святейшего Синода, была в основном контролирующей, полицейско-административной. Духовенство приравнивалось к светским чиновникам, для которых указы и распоряжения Сената являлись обязательными к исполнению. Но если роль духовенства в деле призрения становится все более подотчетной и регламентируемой, то значение губерний возрастает. А лишая духовенство власти и самостоятельного финансового управления, отдавая предпочтение губернскому административному управлению, государство спровоцировало тем самым рост нищенства. Поэтому вполне естественно, что большинство указов в сфере общественного призрения направлено на искоренение данного социального недуга. Процесс помощи, институты помощи, субъект и объект помощи начинают рассматриваться в рамках государственных указов, которые выступают официальными нормативными критериями жизнедеятельности, ценностями, «правилами общественного поведения». Эти официальные критерии и правила заменили господствовавшие до этого церковные ценности. Церковь стала зависеть от государства. Патриарха заменили Синодом, для более надежного подчинения. Богословские подходы к личности клиента заменяются социальными, а индивидуальная судьба начинает рассматриваться не в контексте вечности, а в контексте зримых нужд и проблем общества, в контексте его жизнедеятельности, норм и ценностей.
Социальное служение Русской Православной Церкви в XIX веке
В ХIХ в. активно развивается частная благотворительность, которая имела самые разнообразные формы и направления. Развивается государственное и общественное призрение. Церковь же оказалась в зависимости от государства, после реформ Петра I, и во второй половине ХIХ в. в церковно-приходском призрении начинается новый этап (по. Е. Максимову). Этот этап связан с таким основным противоречием, когда церковь стремилась самостоятельно управлять своими капиталами, но не могла обойтись без добровольной деятельности прихожан в деле помощи и поддержки. Именно за счет их пожертвований и составлялись основные благотворительные капиталы и накопления на нужды церкви. Сбор пожертвований с прихожан осуществляется в пользу церкви и причта, школ и благотворительных учреждений. «С 1894 г. намечается рост церковно-приходских попечительств с Секуляризация приносила свои плоды. Во Франции протестантское брожение началось в XVI в. - взорвалось в XVIII. У нас началось в XVIII - взорвалось в ХХ в. В XIX в. нас немного остудила Отечественная война 1812 г. Значительная часть русского общества отказалась от увлечения всем французским. Чувствовалось отталкивание многих от либеральных движений XVIII в. Зараза продолжала действовать только на часть молодого поколения, попавшую в сети масонских лож, протестантского мистицизма и сектантства. Народ благодарил Бога за спасение Родины. Император Петр I, учреждая институт государственной прокуратуры, поставил синодального обер-прокурора в положение, сходное с сенатским генерал-прокурором. Екатерина усилила его значение. А Александр I, со времени, учреждения в 1802 г. министерств, вообще присвоил ему звание министра. Тем самым Православная Церковь получила статус министерства, притом что в этом министерстве Синод занял совершенно такое же положение, как иноверные секты. Сам министр духовных дел князь Голицын был на стороне сект и запрещал духовной цензуре пропускать печатные произведения против вредных сочинений. В такой ситуации Р.П.Ц. было трудно заниматься благотворительностью, так как все финансовые средства находились под контролем министра, в том числе и на благотворительность. Сами христиане, конечно, продолжали давать милостыню и помогать друг другу, но и их сознание уже начинало меняться. апреля 1833 г. обер-прокурором назначили С.Д. Нечаева. Он тоже старался усилить власть обер-прокурора. Он установил особый контроль для проведения строгой отчетности в многочисленных суммах, находившихся в распоряжении духовного ведомства. Это же дело продолжил и следующий министр Н.А. Протасов. Не будем глубоко залазить в историю, скажем только, что положения Р.П.Ц. от министра к министру все ухудшалось. Из обер-прокуроров можно заметить К.П. Победоносцева. Он занимал эту должность с 1880 по 1905, в царствование трех императоров: Александр II, Александр III и Николай II. Его дед был священником и сам он был глубоко верующим человеком. Его "Московский Сборникъ" отчетливо раскрывает ложь и вред современных ему политических и общественных движений. Его "Господские праздники" выявляют его глубокую религиозность. Так как обер-прокурор, по сути дела, управлял Церковью, то и их деятельность нужно отнести к деятельности Церкви. К.П. Победоносцев установил обеспечение всего духовенства жалованием. Духовенство поставил во главе народного образования. Восстановлены были многие, прежде закрытые, приходы. Увеличилось число общин и монастырей. Оживилась деятельность духовенства созданием братств и обществ распространения религиозно-нравственного просвещения. Стало развиваться издательство духовно-нравственных книг для народа и открыто много духовно-народных библиотек. Заведены миссионерские курсы и учреждены особые кафедры при семинариях по изучению раскола и сектантства. Учреждены новые епархии и четыре новые семинарии. Но чуждый Победоносцеву либерализм, захватывал все большие круги русского общества. Когда в октябре 1905 г. установлен был представительный образ правления, он оставил пост, занимавшийся им в течение 25 лет. После него заметным, в хорошем смысле слова, был обер-прокурор В.К. Саблер (1911-1915). Последними обер-прокурорами были: А.Д. Самарин, А.Н. Волжин и Н.П. Раев.
Русская Православная Церковь и современность
«На рубеже веков основные тенденции научного осмысления процесса помощи получают свое новое развитие. Характерной особенностью этого процесса является то, что помимо дифференциации знания происходит складывание его в единую парадигму…Оформившиеся в ХIV-XVII вв. основные направления общественной мысли о помощи и поддержке ближнему как со стороны государства, так и со стороны церкви на рубеже ХIX-XX вв. постепенно составили единый научный комплекс о частном и общественном призрении». П. Дерябин , основываясь на учениях отцов Церкви, продолжает отстаивать необходимость христианской благотворительности. Отмечая многообразие жизненных общественных форм, именно в милосердии он видит тот путь равенства, который спасет мир от насилия и жестокости. Милосердие как форма социального равенства изменяет людей, поскольку оно несет в себе любовь к ближнему, а она, в свою очередь, уничтожает существующие социальные противоположности и противоречия, что приводит к свободе, равенству и братству. «Однако в XIX в. уже нужно не только утверждать, но и защищать идеи христианского подхода к благотворительности, особенности таких ее важнейших догматов, как нищелюбие и милостыня, которые в это время уже негативно оценивались в общественной и научной литературе» . Н. Вознесенский видит в государственной и общественной помощи продолжение христианской практики благотворительности. Однако в деятельности существующих государственных институтов он видит и отрицательные тенденции: в благотворительности «через учреждения» отсутствует нравственная связь между нуждающимся и благотворителем, а это приводит к тому, что оказываемая помощь превращается в формальную, «казенную», «бездушную», «безличную». Кроме того, имея ограниченную поддержку, учреждения не имеют четких границ своего применения, а также критериев «нравственного права призрения», что подчас удовлетворяет потребности не всегда истинно нуждающихся «кандидатов». Но в 1917 г. все эти споры о христианской благотворительности были решены в одну сторону. Декрет Совета Народных Комиссаров РСФСР от 23 января 1918 г. провозгласил отделение церкви от государства и школы от церкви. Имущество всех религиозных обществ объявлялось народным достоянием (ст. 13), а сами религиозные общества не имеют прав юридического лица (ст. 12). Этот декрет был направлен на ликвидацию одного из крупнейших в стране видов частной собственности. Вместе с тем декретом осуществлялось положение о том, что служители культа должны содержаться исключительно за счет добровольных отчислений верующих. По закону Р.П.Ц. запрещалось заниматься благотворительностью. По сути дела, у церкви отобрали то, что она изобрела: «Возлюби ближнего своего, как самого себя» . Но все-таки ей удавалось что-то сделать и в этих условиях. Во время Великой Отечественной Войны Р.П.Ц. (в отличие от украинских униатов, католиков и других религиозных организаций, которые поддерживали Гитлера) призывала верующих к исполнению священного долга перед Родиной. Этот патриотический порыв освящал своим благословением Патриарший местоблюститель митрополит Сергий. Верующие жертвовали не только деньги, облигации, но и серебро, медь, обувь, белье, полотно и т.д. «Всего за войну на нужды фронта православными верующими было собрано 200 млн. рублей» . После войны положение Р.П.Ц. улучшилось. Во-первых, Р.П.Ц. стала единой на территории всего СССР. В 1945 г. покаялась «эстонская схизма», а их приходы составили Эстонскую митрополию Р.П.Ц. В 1946 г. на Львовском соборе прекратила свое существование униатская церковь. На Украине и в Белоруссии она помогала фашистам, бандеровским бандам, пыталась оторвать украинцев и белорусов от братского русского народа. Приходы униатов вошли в западно-украинские епархии Московской патриархии. Также к 1946 г. на территории СССР не осталось ни одного обновленческого прихода. Вообще, вторую половину 40-х годов ХХ в. можно охарактеризовать как время полного восстановления внутрицерковного единства Р.П.Ц. «Несмотря на то, что открытые нападки на Церковь в силу ее заслуг перед страной уменьшились, она, как и прежде, была вынуждена совмещать активную патриотическую позицию во внешней политике с социальным индифферентизмом внутри страны. Если отделение Церкви от государства способствовало восстановлению ее автономии, то, с другой стороны, это же «отлучило» религию от благотворительности. Попытки Р.П.Ц. стать полезной обществу разбивались о принцип: «Социализм можно построить и без Бога». В ХХ в. во времена Советской власти все социальные служения, ранее принадлежавшие Р.П.Ц., получили самостоятельную область существования, это: медицина, образование, социальная педагогика, социальная медицина, социальная работа, социальная защита и т.п. Православие в СССР почти утратило свое влияние, оно давало только одно - веру в спасение человеческой души. И даже эту основную функцию, ей с трудом давали выполнять. В последние двадцать лет влияние Р.П.Ц. стало возрастать, это связано с процессами идущими в государстве и обществе. Верующим возвращаются старые храмы, строятся новые. Главное же то, что резко изменилась социально-психологическая ситуация в обществе. Вместо господствовавших атеизма и безрелигиозности большие группы населения возвращаются в лоно Р.П.Ц. Это явно проявляется в резком росте количества крещений и венчаний, а также участников религиозных обрядов в церковные праздники. Религия становится прибежищем разуверившихся в скомпрометированной официальной идеологии, противовесом безнравственности общества, идеей, которая консолидирует растущее национальное самосознание. Социализирующее влияние религиозных организаций испытывают на себе как верующие, так и члены их семей. Например, в Москве за последние годы количество приходов Р.П.Ц. резко увеличилось, достигнув к концу 2004 года 260. Стремясь восстановить приходскую жизнь во всей ее полноте, Р.П.Ц. ставит задачу сделать приходы центрами религиозной жизни, милосердной деятельности, духовного просвещения прихожан - настоящих и будущих. Состоявшийся в конце 2004 года архиерейский собор был специально посвящен развитию духовного образования и просвещения. По его определению, каждый приход должен иметь воскресную школу, создавать просветительские религиозные кружки. В общецерковную систему религиозного образования включаются, кроме воскресных школ, также православные детские сады, православные негосударственные лицеи и гимназии, богословские институты. «Возрождение приходской жизни требует большого числа священнослужителей, способных, готовых и специально подготовленных к ведению соответствующей работы с различными социальными и половозрастными группами населения». В процессе социализации религиозные организации реализуют ряд функций. Ценностно-ориентационная функция проявляется в том, что они предлагают своим членам и стремятся сформировать у них определенную систему верований (в Бога, в бессмертие души и т.д.), позитивное отношение к религиозным ценностям и нормам. Это осуществляется как в процессе культовых действий, так и в различных формах религиозного просвещения. Регулятивная функция проявляется в том, что религиозные организации культивируют среди своих членов поведение, соответствующее религиозным нормам. Коммуникативная функция реализуется в создании условий для общения верующих, в определенных формах его организации, а также в культивировании норм общения, соответствующих догмам и вероучительным принципам. Милосердная функция религиозных организаций реализуется в многообразных сферах и формах деятельности милосердия и благотворительности как в рамках самих организаций, так и за их пределами, благодаря чему члены организации приобретают специфический опыт. Компенсаторная (утешительная) функция проявляется в гармонизации духовного мира верующих, в помощи им в осознании своих проблем и в духовной защите от мирских потрясений и неприятностей. И, наконец, воспитательная функция - религиозно-нравственное воспитание человека (например, формирование человека как образа Божьего). Социализация в религиозных организациях осуществляется под воздействием практически всех механизмов социализации. В приходах Р.П.Ц. ведущими механизмами можно считать традиционный и институциональный. В ряде сектантских организаций - институциональный и стилизованный, а в организациях ряда восточных конфессий - институциональный и рефлексивный. Перестройка изменила отношение официальной власти к неоднократным заявлениям деятелей Церкви о желании включиться в возрождающееся движение милосердия. Ответ на них ограничивался включением духовенства в состав Советского фонда культуры, Детского фонда им. Ленина и т.д. Неудовлетворенность возникающими формами благотворительности появляется из-за того, что милосердие для христианина не может быть абстрактным - это любовь на деле. Священнослужители все чаще высказывались против формального отношения к средствам Р.П.Ц. как к источнику финансирования общегосударственных социальных акций и планов благотворительной работы глобального характера. И вот наконец-то, в 2000 г., по закону о свободе вероисповеданий, религиозным объединениям и церквам было разрешено заниматься благотворительностью, что сразу активизировало из социальную работу. Р.П.Ц. в 2001 г. выдвинула концепцию духовного просвещения и благотворительности. Она содержит следующие задачи: возрождение прихода как христианской общности единомышленников; возрождение церковных братств и разного рода церковных движений; организация церковного здравоохранения; создание епархиальных комиссий по благотворительности; подготовка преподавателей катехизиса; организация благотворительного бюджета (приходского, епархиального, общецерковного). Конкретные направления благотворительной работы включают также создание епархиального дома для престарелых, церковного интерната для сирот, книжных магазинов и библиотек духовной литературы, комитета социальной помощи, специализированных приходских учреждений (воскресных школ, курсов катехизаторов для взрослых, детского сада, библиотеки, столовой, общества трезвости и др.). За последние годы Русская Православная Церковь значительно усилила работу в области социального служения и благотворительности, а также расширила саму область социального служения Р.П.Ц. Эта работа осуществляется на общецерковном и епархиальных уровнях через Отдел по церковной благотворительности и социальному служению Московского патриархата (ОЦБСС МП), возглавляемый архиепископом Солнечногорским Сергием, Управляющим делами Московской патриархии. В наши дни социальная деятельность Р.П.Ц. развивается по следующим основным направлениям: антиалкогольная программа (борьба с алкоголизмом на религиозно-нравственной основе), детская программа (работа с детьми-сиротами, детьми-инвалидами, беспризорниками, подготовка их к самостоятельной жизни), социальная деятельность в сфере образования (обучение, катехизация, миссионерство), помощь престарелым и инвалидам, программа по борьбе с безработицей, работа с беженцами (продовольственная помощь соотечественникам в странах ближнего зарубежья, а также консультативная и материальная помощь), оказание помощи жертвам стихийных бедствий и чрезвычайных ситуаций (независимо от национальной и религиозной принадлежности), социальная работа в пенитенциарной системе (здесь особенно сильна психологическая помощь), медицинская и патронажная помощь (уход за больными в больницах и на дому, медико-просветительская работа о таком греховном явлении как аборт и др., патронажная помощь людям, не имеющим возможности передвигаться самостоятельно), социальное служение в вооруженных силах (Синодальный отдел по взаимодействию с вооруженными силами и правоохранительными учреждениями своими целями ставит: преодоление духовно-нравственного кризиса у военнослужащих, укрепление правопорядка и законности, патриотическое воспитание, удовлетворение религиозных потребностей), программа по церковному взаимодействию с государством и обществом в социальной области (налаживание контактов с научными центрами, политическими и культурными деятелями, с благотворительными фондами других конфессий). христианство православный церковь служение общество Заключение
Мы видим, что Русская Православная Церковь с 2000 г., после законодательного утверждения ее права на благотворительность, резко стала увеличивать объем своего социального служения. Работа Р.П.Ц. в этом направлении становится все более заметной - открываются церковные благотворительные больницы, патронажные службы, психиатрические службы, школы-приюты, духовные образовательные учреждения, православные лагеря, православные детские сады, сестричества, братства, стояться новые храмы, реставрируются старые, открываются бесплатные библиотеки духовной литературы и многое другое. Цель моей работы выполнена - Р.П.Ц. по-прежнему несет на себе большой вес социального служения, объем которого зависит от объема средств Р.П.Ц., а эти средства, в свою очередь, зависят от верующих людей, чем больше они помогут Церкви, тем больше Она поможет обществу. Объем средств, а следовательно и благотворительности Р.П.Ц., зависит также и от количества верующих. Например, в период с 2008 по 2003 гг. религиозность населения, по данным ВЦИОМ, выросла на 24,4% (таблица 1). А вот в более далеком прошлом, с 1972 по 2002 гг., религиозность наоборот падала. Например, в Горьковской области она упала за этот период на 6,2% (таблица 2). Эти цифры говорят о религиозности вообще, но религий, как известно, много. «Москва - третий Рим, а 4му не бывать», поэтому Россия навсегда останется оплотом православия. В 1910 г. православные и старообрядцы составили почти 70% населения Российской империи (таблица 3), я не думаю, что в наше время картина процентного соотношения религиозно-конфессиональных групп сильно изменились. А вот внутренние ориентиры населения изменились. Хотя официально большинство населения являются православными, но внутренне большая часть из них перенимает и живет западными ценностями и образцами. Но это не только наша проблема, но и многих других стран и религий. «Исследования последнего времени показывают, что с конца 50х гг. на протяжении двух-трех десятилетий изменения шли в развитых западных странах в одном направлении: католическое население все в большей степени перенимало «протестантские» ценностные ориентации и образцы поведения» . Плохим заразиться намного проще, чем хорошим. Но это уже тема для другого разговора.
Что касается решения поставленных мною задач, то дело обстоит так. Мы видим, что традиции, формы и методы социального служения Р.П.Ц. уходят корнями глубоко в древность. Они сформировались вместе с появлением христианства. Традиции в Церкви очень сильны, так как имеют для всех членов Церкви очень большое значение. Почти все в Церкви держится на традициях. Формы и методы постоянно изменялись, в зависимости от объективных условий, но никогда не отходили от традиций. Например, нищему помогали и в I веке, помогают и сейчас. Но если до XVIII в. милостыню подавали всем кто просит, то после протестантских веяний с Запада люди стали думать - кому стоит подавать милостыню, а кому не стоит? Церковь вообще не может быть Церковью, без традиций. Та самая протестантская «церковь» Церковью как раз не является потому, что отвергла большинство христианских традиций, таинств, догматов и преданий. От христианства они оставили одну Библию - на память. Притом, что толкуют ее, как кому вздумается. Римо-католики напротив добавили свои предания, догматы и традиции. В принципе, они тоже являются сектантами отколовшимися от Вселенского православия, поэтому и традиции в полном объеме они не сохранили. Сохранило их только Вселенское православие, где Россия занимает первое место. Поэтому Р.П.Ц. всегда стояла и будет стоять на христианских традициях православия, в том числе и в благотворительности. Но деятельность церкви зависит не от одних традиций. Так мы видим, что формы и методы социальной помощи Церкви всегда зависели от политической ситуации, так как Р.П.Ц. всегда существовала в рамках российского государства. С XI по XVIII вв., можно сказать, что государство зависело от Церкви, не непосредственно, а косвенно, так как государство всегда прислушивалось к мнению Церкви. После реформ Петра Церковь стала непосредственно зависеть от государства и делать, что оно скажет. В ХХ в. Р.П.Ц. опять стала независимой от государства, но теперь государство уже не слушает мнение Церкви, так как изменилась духовная обстановка, а вследствие этого и нравственная. На Западе, в этом плане, ситуация в несколько раз хуже. Но мы быстро их догоняем. Третью задачу, поставленную во введение, решает сама жизнь. Например, до революции не было проблемы наркомании, в наше время эта проблема стоит очень остро, поэтому Р.П.Ц. начинает вести реабилитацию наркоманов, их лечение. Почти все остальные проблемы дореволюционного периода сохранились и сегодня, поэтому почти все направления благотворительности Р.П.Ц. ХIХ - нач. ХХ в. восстановлены и развиваются с новой силой. Что касается четвертой задачи, то более эффективными являются те программы, которые близки к религиозно-нравственной области, обучению, медицине, патронажу и миссионерству. Что касается чисто материальной помощи, то здесь церковь особой пользы принести пока не может из-за недостатка средств, и в этой области ей конечно не сравниться с государством. Р.П.Ц. сегодня бедна и поэтому не может помочь всем кто просит, хотя очень хотела бы это сделать. Главное что, как ни пытались уничтожить Церковь ее многочисленные враги, будь то римские императоры, будь то другие религии, будь то политические режимы, будь то еретики и раскольники, Церковь опять воскресает после очередной битвы с новой силой. И она опять приносит духовную и материальную помощь, тем кто ее ждет. Приложение
Религиозность населения Таблица 1 2008 г.2000 г.2001 г.2005 г.2009 г.ВЦИОМ18,6%30%39%43%Аналитический центр РАН29%29%40%РНИСПН39% Соотношение религиозно-конфессиональных групп в 1910г. Таблица 3 Православные и старообрядцыМусульманеКатоликиПротестантыИудеиПрочие хр-неПрочие нехр-не69,90%10,83%8,91%4,85%4,05%0,96%0,50% Список использованной литературы
14.747 рублей до 19100 (в 1901 г.). Следует заметить, что расширение церковно-приходских учреждений происходило постоянно, но финансирование их в епархиях было непропорционально и зависело от «доброхотности» прихожан. Например, в 1902 г. Гродненской епархии пожертвовано 44.662 р. на благотворительные учреждения, а Олонецкой - только 201 р., Московской епархии - 89.721 р., а Минской - лишь 13 р.».
Приходская благотворительность осуществлялась в следующих основных формах: материальная и медицинская помощь; помощь просветительской деятельности. Материальная помощь включала в себя помощь натурой: раздача платья, продуктов, взносы за обучение и содержание в богадельнях, плата за проживание, а также предоставление дешевых обедов. Медицинская выражалась в оказании помощи врача и бесплатном предоставлении лекарств больным. Довольно большое место в деле народного просвещения занимали церковно-приходские школы. Финансировались они и из приходских поступлений, но большая часть казенных поступлений шла со стороны Синода. К 1908 г. в России имелось 26.097 школ, в которых обучалось 1.401.866 учащихся, а школ грамоты - 13.650 с 436.000 учащимися.
т.1, - Свято-Троицкая Сергиева лавра, 2006. - 384 с.
208 с.
КРАТКИЙ ОЧЕРК ИСТОРИИ СОЦИАЛЬНОГО СЛУЖЕНИЯ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ
Т
радиции милосердия
складывались в Церкви Христовой столетиями, имея твердое основание в той
деятельности, источниками которой являются заповеди Христа Спасителя о любви к
Богу и ближним. Первый опыт диаконического служения Древней Церкви запечатлен на
страницах Священного Писания: уже в первых христианских общинах формировалась
система призрения, а у первых христиан имелось ярко выраженное стремление
оказывать помощь бедным, больным и неимущим.
Некоторые законы Византийской империи и свидетельства историков позволяют
говорить о том, что в христианском государстве, каковым являлась Византия,
милосердие считалось особой добродетелью. Оно понималось как готовность подать
милостыню убогому, впавшему в несчастье, и как сострадание к увечному. «Если кто
попросит тебя дать ему милостыню, подай ее с готовностью и не медля. . . если
это был незнакомец, считай, что это был Христос, и благодари», - наставляет сына
византийский христианский мыслитель Кекавмен. Особой добродетелью считалось
ухаживать за престарелыми и больными, в том числе и за теми, кто страдал
проказой или эпилепсией. При целом ряде константинопольских монастырей
существовали странноприимные дома и больницы.
Принятие христианства Древней Русью в X веке, несомненно, означало шаг вперед в
нравственном развитии древнерусского общества. Известно, что до принятия
христианства на Руси, где господствовало язычество, связанное с поклонением
множеству богов и природных стихий, были распространены некоторые нравы и
обычаи, несовместимые с идеей милосердия. И хотя в Древней Руси отсутствовала
смертная казнь и существовало гуманное отношение к рабам, все же были
человеческие жертвоприношения, жен сжигали вместе с умершими мужьями, а мать
имела право умертвить новорожденную дочь, если семейство было многочисленным
[
1]
.
1. Киевский период
Русский народ с древнейших времен воспринял
христианское учение о милосердии как о всеобъемлющей любви к ближнему, как
традицию, унаследованную от Церкви Константинопольской и царствующего града.
Так, обращаясь к князю Владимиру, митрополит Киевский Иларион подчеркивает его
милосердие и говорит, что князь исполнил Божественные заповеди: «просящим давал,
нагих одевал, жаждущих и алчущих насыщал, болящих утешением всяческим утешал,
должников искупал, рабам даруя свободу». В этом святитель Иларион видит реальное
воплощение заповедей Христа Спасителя, осуществленное в государственной
деятельности святым равноапостольным великим князем Владимиром.
«И не могу сказать о всей его милости, - продолжает митрополит Иларион. - Не
только в дому своем милостыню творил, но и по всему городу, и не в Киеве одном,
но по всей земле Русской - и в городах, и в селах - везде милостыню творил -
всех милуя, и одевая, и кормя, и напоя»[
2]
.
Таким образом, благотворительная деятельность князя Владимира предстает,
согласно свидетельству митрополита Илариона, как образец воплощения
христианского идеала милосердия.
Надо сказать, что идея милосердия получила в Древней Руси широкое
распространение. Церковь с первых дней своего существования категорически
запретила принесение человеческих жертв божествам, ритуальные убийства жен после
смерти их мужей или рабынь после смерти их господ.
Русская традиция милосердия, по мнению видного отечественного историка В.О.
Ключевского, во внешнем своем проявлении направлялась преимущественно в одну
только сторону: «человеколюбие на деле значило нищелюбие»[
3]
.
В то время преобладала личная милостыня, благодаря которой древнерусский
благотворитель, «христолюбец», помышлял лишь о собственном духовном
совершенствовании. По утверждению В.О. Ключевского, «нищенство считалось в
Древней Руси не экономическим бременем для народа, не язвой общественного
порядка, а одним из главных средств нравственного воспитания народа, состоящим
при Церкви практическим институтом благонравия»[
4]
.
В 996 году князем Владимиром учреждаются «богадельни, гостиницы, дома
странноприимства, а лекари и все люди увечные. . . были подсудны одним
епископам»[
5]
, причем на их
содержание определялась «десятина» (от продажи хлеба, скота, судебных пошлин и
т. п.). По оценке Н.М. Карамзина, в церковном Уставе князя Владимира богадельни,
больницы и тому подобные учреждения были «отчуждены от мирского ведомства»[
6]
.
Реализуя в своей жизни евангельское учение о милосердии, святой князь Владимир в
числе первых показывал пример сострадательности к тем, кто нуждался в помощи, -
к убогим, нищим, сиротам. Вопреки сложившимся в дохристианскую эпоху обычаям и
правилам, князь позволял «всякому нищему и убогому» являться на княжий двор,
получать еду, а для больных, которые не могли приходить сами, отправлял повозки,
груженые хлебом, мясом, рыбой, овощами, медом и квасом[
7]
Вслед за святым князем Владимиром активно занимались благотворительной
деятельностью и другие князья. Особо отмечают великого князя Ярослава
Владимировича, при котором было открыто первое в Новгороде училище для бедных
юношей. Но более других «нищелюбием» прославился Владимир Мономах, завещавший
своим детям: «всего же паче убогих не забывайте, но, сколько вам возможно, по
силе своей кормите». А его сестра, княгиня Анна, основала в Киеве воспитательное
учреждение для убогих детей.
Преемниками Владимира Мономаха на почве благотворительности стали его брат
Ростислав и сын Мстислав, раздавшие бедным имущество Мономаха, доставшееся им в
наследство. Святой князь Андрей Боголюбский, как и креститель Руси князь
Владимир, приказывал развозить разные припасы для бедных и заключенных в
темницах.
Русская Православная Церковь с самого начала взяла в свои руки заботу о людях,
лишенных средств к существованию. Со времени христианизации Руси до петровских
реформ дело «общественного призрения» находилось исключительно в руках Церкви.
Дела милосердия и благотворительности были нераздельно закреплены за Церковью
еще Уставом князя Владимира. Так, например, в соответствии с данным Уставом
наряду с «чернецами и попами» «нищие, слепые и хромые» считались «церковными
людьми». В другом же документе - «Правиле о церковных людях» (XIII век) -
перечисляется ряд благотворительных дел, требующих большого количества церковных
средств: «. . . нищих кормление и чад мног, странным прилежание, сиротам и
убогим промышление, вдовам пособие, девицам потребы, обидным заступление, в
напастях поможенье, в пожаре и в потопе, пленным искупленье, в гладе
прекормление, в худобе умирая покровы и гробы»[
8]
.
Отмечая особую роль Русской Православной Церкви в деле единения народа, В.О.
Ключевский подчеркивал, что «Церковь на Руси соединяла в одно общество людей
разных состояний или во имя цели, или тайного назначения, или во имя чувства
сострадания и милосердия»[
9]
.
Русская Православная Церковь, структурное формирование которой завершилось в
эпоху Ярослава Мудрого (1019 - 1054), создала и свой благотворительный центр,
который размещался в стенах Киево-Печерского монастыря. Этот монастырь был
известен своим милосердием по отношению к нуждающимся: при нем была бесплатная
гостиница для богомольцев, лечебница на 80 кроватей и бесплатная трапезная для
бедных странников[
10]
.
По утверждению историков Церкви, преподобный Феодосий, показавший пример
«заступничества и благотворения» по отношению к жертвам тогдашнего кривосудия,
каждую неделю отправлял воз печеного хлеба в тюрьму заключенным и добивался
перед князем их освобождения[
11]
.
В XII веке в Киево-Печерской Лавре черниговским князем-иноком Николой Святошей
был основан больничный Троицкий мужской монастырь, где имелась больница на 32
кровати с аптекою[
12]
.
Так складывался милосердно-благотворительный институт Русской Православной
Церкви, имевший в лице монахов своих социальных работников, свои больницы,
аптеки, а также обладавший финансовыми средствами из «десятины».
2. Монгольский период
С XII века начался процесс упадка Киевского
государства. Киевская Русь распалась на отдельные независимые феодальные
княжества, и уже в XIII веке татаро-монгольское нашествие поработило ослабленную
междоусобными войнами князей Русь. Если в домонгольский период на Руси
существовали не только церковная благотворительность, но и частная милостыня,
светское попечение о бедных, то в период нашествия татаро-монголов на Русь
милосердие «фактически находилось в руках духовенства, которому делались богатые
приношения на бедных, да и само по себе оно было богато и свободно от татарских
даней и поборов»[
13]
.
В период татаро-монгольского ига, когда рухнуло Русское государство, Русская
Православная Церковь, имевшая к концу XIII века около 100 монастырей, стала
единственным прибежищем для нуждающихся в помощи людей - убогих, престарелых,
нищих - и фактически полностью взяла на себя благотворительные функции. Этому
способствовало и то обстоятельство, что татарские ханы, особенно в первый период
господства над Древней Русью, уважительно относились к духовенству, давали
митрополитам охранительные грамоты (ярлыки), освобождали церкви и монастыри от
поборов, давая тем самым Церкви возможность заниматься делами милосердия и
благотворительности.
Именно в период татаро-монгольского ига Церковь учредила первые в государстве
больницы, в которых бедных лечили бесплатно.
В то же время наряду с расширением форм благотворительной деятельности Церкви
продолжалась и линия Владимира Мономаха - личное участие князей-правителей в
оказании помощи нуждающимся. Так, святой князь Александр Невский тратил
значительные суммы на выкуп русских из татарского плена. Михаил Ярославич,
замученный впоследствии в Орде, наставляя сына своего, говорил: «Странных и
нищих не презирай, угодно бо есть сие Богу». Иоанн Данилович был прозван Калитой
за мешок, который он носил с собой, раздавая из него милостыню. Святой князь
Димитрий Донской был настолько сострадателен к бедным и сирым, что кормил их из
своих рук.
3. Московский период
После избавления Руси от татаро-монгольского
ига во второй половине XV столетия, когда началось восстановление ее
государственности, связанное с возвышением Москвы и Московского княжества,
вокруг которых русские земли стали объединяться в единое централизованное
государство, Церковь связала свою судьбу с московскими князьями и всеми силами
способствовала их возвышению. С этого времени начинается новый этап в развитии
благотворительной деятельности Русской Православной Церкви.
Еще преподобный Сергий Радонежский неразрывно связал служение русского
православного монашества с благотворительной деятельностью. В делах милосердия
выражалось призвание иноков служить миру, что являлось идеалом монашеского
делания.
Так, в Николаевско-Пешношском монастыре оказывалось бесплатное лечение в
больнице, имелся гостиный двор[
14]
.
С конца XVI века прославился своей благотворительностью Коневский Рождественский
мужской монастырь, имевший бесплатную гостиницу для путешественников и
странноприимный дом для богомольцев[
15]
.
Большую известность благодаря своей благотворительной деятельности получил
Иосифо-Волоколамский монастырь, имевший странноприимный дом, гостиницу,
больницу, богадельню и церковно-приходскую школу на 18 мальчиков[
16]
.
Особым примером христианского милосердия служит жизнь святителя Макария в его
бытность архиепископом Великого Новгорода и Пскова: в 1595 году он отдал все
свои деньги на выкуп пленных у крымских татар[
17]
.
Роль и значение Церкви в социально-каритативной деятельности особенно возросли
после Стоглавого Собора 1551 года, когда государство стало стремиться
регулировать благотворительность церквей и монастырей. Им предписывалось
отделить действительно нуждавшихся, прокаженных и состарившихся, переписать их
по всем городам и устроить для них мужские и женские богадельни под руководством
священников и целовальников, а также содержать эти учреждения за счет
пожертвований[
18]
.
Данная тенденция в развитии благотворительности обусловлена, по всей видимости,
тем, что к середине XVI века многие государственные деятели, убедившись, что
раздача милостыни без разбора не уменьшает, а увеличивает нищенство, начали
относиться к этой форме благотворительности отрицательно.
В общественном сознании уже со времен Стоглавого Собора зрела идея перехода от
благотворительности к системе общественного и государственного призрения. При
этом начали яснее обозначаться и контуры системы призрения, которая должна была
включать не только помощь бедным милостыней и содержание их в богоугодных
заведениях, но и предоставление трудоспособным нуждающимся заработка.
Мысль о развитии государственной помощи была впервые высказана царем Иоанном
Грозным на Стоглавом Соборе. Он говорил, что в каждом городе должны быть
построены богадельни, больницы и созданы приюты для всех нищих и убогих.
Особое внимание Церковь уделяла бесплатному обучению грамоте бедных детей,
сирот, для которых открывались приюты при монастырях, церковно-приходские школы.
Среди обителей в этом отношении выделялся Виленский Свято-Духов монастырь, при
котором имелось Виленское Свято-Троицкое братство, занимавшееся
благотворительностью. Братство содержало для обучения «убогих сирот» школу, где
шло обучение «языкам: русскому, греческому, латинскому и польскому»,
поддерживало материально «людей ученых, духовных и светских, для школьной науки. . .» Братство раздавало милостыню по госпиталям и тюрьмам, а также дважды в
год (на Рождество и Пасху) уличным нищим [
19]
.
4. Патриарший период
Через два года после того, как Патриархом
Московским и всея Руси был избран святитель Ермоген, в Москве начался голод,
вызванный рядом тревожных событий Смутного времени. Проявляя заботу о неимущих,
Первосвятитель повелел келарю Сергиевой обители Авраамию Палицыну открыть для
голодающих монастырские житницы с хлебом.
По инициативе Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Филарета была
урегулирована податная повинность на основе проведенной переписи населения.
В сохранившихся воспоминаниях архидиакона Павла Алеппского о посещении Русской
Православной Церкви Патриархом Антиохийским Макарием сообщается следующее: во
время трапезы, устроенной Московским Патриархом Никоном в Вербное воскресенье,
«в столовую привели нищих, слепых, увечных, безногих и поставили для них стол
близ Патриарха, который поздравлял каждого из них, кормил и поил с полным
уважением. Наконец Патриарх поднялся, ему поднесли таз и кувшин, и он обошел
нищих, умывая, вытирая и лобызая их ноги, всех по порядку, при этом раздавал им
милостыню до последнего». Святейший Патриарх Никон проявлял особую заботу о том,
чтобы в случае пожара с крестьян не взыскивали недоимки, чтобы им вовремя
выплачивали жалованье, чтобы принималось во внимание и семейное положение
крестьян. О вовлеченности Патриарха Никона в решение всех этих социальных
вопросов свидетельствуют многочисленные письма и указы Предстоятеля Русской
Православной Церкви.
В 1678 году Патриарх Иоаким увеличил число имевшихся в Москве богаделен,
содержавшихся на церковные средства.
В царствование Феодора Алексеевича (1676 - 1682) в монастырские обязанности
вменялась новая повинность: собирать в Москве увечных людей для призрения,
отличая их от притворных нищих. Дмитровский Борисоглебский монастырь содержал
негодных для службы стрельцов [
20]
.
Позднее было принято решение о строительстве двух богаделен не по церковной
линии, а в рамках государственной службы общественного призрения. В последующем
эти направления развивались параллельно: частное и государственное.
5. Синодальный период
Полное подчинение Русской Православной Церкви
государству произошло при Петре I, который не позволил избирать нового Патриарха
после смерти Святейшего Патриарха Адриана в 1700 году. По указу царя была
создана Духовная коллегия, а следовательно, и дело общественного призрения
приобрело государственный характер. Церковная благотворительность, таким
образом, оказалась под жестким контролем.
Петр I, следуя примеру Людовика XIV, требовал повсеместного устройства в
губерниях «гошпиталей», то есть приютов для всякого рода призреваемых, заботился
о помещении инвалидов в монастыри и приказывал строить по городам, на церковных
дворах, приюты для принятия «зазорных» детей на тех же основаниях, как и во
Франции. Согласно историко-статистическому описанию Тихвинского Богородицкого
мужского монастыря, именно при Петре I в нем была основана богадельня, имевшая
главной целью обеспечение спокойной старости увечным и израненным воинам
[
21]
.
Церковная реформа Петра I, по существу, поставила Церковь на службу государству,
что отразилось и на характере каритативной деятельности Русской Церкви,
подчиненной правительственным коллегиям - финансовой и судебной. Однако план
преобразования благотворительного института Православной Церкви, задуманный
Петром I, был осуществлен только в правление императрицы Екатерины II.
В 1764 году Екатерина II при поддержке определенной части православных иерархов
произвела секуляризацию большой части церковных земель. Отобранные у Церкви
земли были переданы в ведение учрежденной для этой цели Коллегии экономии и
получили название экономических. В Москве и Петербурге были созданы комитеты по
«разбору и призрению просящих милостыню»[
22]
.
С 1764 года стали открываться новые монастыри, имеющие богадельни, приюты,
странноприимные дома, школы с общежитиями для учеников.
Приказам общественного призрения, основанным в 1775 году, предписывалось
устраивать сиротские и работные дома для просящих милостыню профессиональных
нищих, способных прокормиться собственной работой, и оказывать помощь
добровольно являвшимся за вспомоществованием [
23]
.
Для увеличения денежных средств приказов общественного призрения им были
разрешены приемы вкладов на хранение и выдача ссуд под недвижимость и
государственные процентные бумаги.
Таким образом, благотворительная деятельность стала возможной не только в
результате пожертвований в пользу нуждавшихся, но и благодаря специальным
благотворительным структурам, включавшим банки, магазины и т. п. Однако к
середине XIX века традиции церковной благотворительности прервались в связи с
упадком социальной активности приходов, лишенных прав юридического лица.
Общественное призрение в XIX веке (до реформы 1861 года) включало и меры по
обеспечению вдов: были открыты вдовьи дома (для призрения неимущих, увечных и
престарелых вдов лиц, состоявших на государственной службе), среди которых
выделялся основанный в 1803 году в Москве Вдовий дом [
24]
.
В 1819 году было основано попечительное тюремное общество. Устраивались работные
дома, выделялись пособия на дому и т. п. [
25]
В 1823 году в Петербурге создается Дом убогих Императорского человеколюбивого
общества, именуемый Исидоровским. Цель данного заведения - призрение престарелых
и больных женщин [
26]
.
Следует отметить, что в XIX веке создаются дома призрения и для малолетних
бедных детей, для душевнобольных; наряду с сословными домами призрения были дома
и всесословные. Многие приюты для детей существовали за счет банков, издания
газет и т. д. Например, дети убитых и умерших от полученных на службе ран и
увечий военнослужащих имели пенсию и вспомоществование от созданного в
Александровском комитете попечения раненых инвалидного капитала, а также за счет
издания газеты «Русский инвалид», за счет бенефисов, маскарадов, концертов и
представлений [
27]
.
В 1838 году открылся сиропитательный дом Е. Медведниковой в Иркутске
[
28]
. Название «Сиропитательный дом» давалось
различным учреждениям для призрения сирых и убогих детей. Сиропитательный дом Е.
Медведниковой представлял собой закрытое учебное заведение для сирот, которые
содержались на средства существовавшего при доме банка, а также для детей бедных
родителей.
В XIX веке стали появляться женские общины, представлявшие собой переходные
формы от мирской жизни к монашеской. В течение XIX столетия было основано около
100 общин, преимущественно при приходских церквах, в виде богаделен,
существование которых обеспечивалось подаянием прихожан [
29]
.
Большинство из этих общин было возведено в ранг монастырей, обязательно
занимавшихся милосердно-благотворительной деятельностью.
Реформа 1861 года, отменившая крепостное право, лишила монастыри приписанных к
ним крестьян. В 1864 году Александром II было принято законодательство о
церковных братствах и церковно-приходских попечительствах, допускавшее и
регламентировавшее церковную благотворительность. С 1866 года учреждение при
монастырях благотворительных и воспитательных заведений стало обязательным для
каждой вновь открываемой обители. В указе обер-прокурора Святейшего Синода графа
Д. А. Толстого от 6 апреля 1866 года учредителям монастырей предлагалось
«соединить с удобствами монашеской жизни цель благотворительную или
воспитательную» [
30]
. По
этому указу в период с 6 апреля 1866 по 1869 год было учреждено 10 монастырей со
школами, богадельнями и приютами [
31]
.
С 1870 по 1886 год было учреждено 37 монастырей, занимавшихся
благотворительностью. В 1889 году при приходских храмах имелось 660 богаделен и
480 больниц.
В 1882 году святым праведным Иоанном Кронштадтским был построен Дом трудолюбия,
получивший известность как просветительно-благотворительное учреждение, которое
давало каждому возможность получать помощь не как подаяние, а как награду за
известный труд [
32]
. Целью
этого дома призрения было стимулирование трудовой деятельности, что не
достигалось, как правило, частной милостыней. В Доме трудолюбия протоиерей Иоанн
Кронштадтский разместил благотворительные учреждения, в которых неимущие не
только работали, но и учились, лечились, могли отдыхать, получать пособия,
ночлежный приют и так далее [
33]
.
Таким образом, была предпринята попытка заменить милостыню коллективным трудом
самих нуждавшихся, их самообеспечением, что явилось важным шагом на пути
институционализации социального служения Русской Православной Церкви.
Существенной стороной милосердно-благотворительной деятельности было создание
благотворительных обществ при санкт-петербургских городских больницах во второй
половине XIX века. Старейшее из них было основано в 1866 году при
Санкт-Петербургской городской Обуховской больнице. Сами же городские больницы
возникли еще в XVIII столетии «с целью призрения неимущих больных». Прежде же
«главной. . . и единственной задачей каждой городской больницы. . . было
заботиться о больном только со времени принятия его на больничную кровать до
времени. . . выписки из больницы» [
34]
.
Благотворительные общества при больницах заботились о больном и его семье и
после выписки его из больницы, помогали семьям во время нахождения одного из их
членов в больнице одеждой и деньгами, принимали на свое попечение ослабленных
вследствие перенесенной болезни людей, в случае необходимости обеспечивали их
медикаментами и протезами. Желающим отправиться на родину бесплатно
предоставляли такую возможность. Бесприютных детей больных или умерших в
больнице родителей благотворительные общества принимали на свое попечение.
Характерно, что при таких городских больницах обычно строились церкви, а
благотворительные общества как раз и создавались при больничных храмах. Так, при
Обуховской больнице благотворительное общество существовало при церкви в честь
иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость». В уставе этого общества,
утвержденном 1 апреля 1891 года, было записано: «Общество имеет целью оказывать
помощь бедным лицам, пользующимся в больнице и выходящим из нее, а также
семействам их. Согласно этой цели, общество: а) оказывает сообразно со своими
средствами помощь лицам, находящимся в больнице; б) содействует больным в
попечении об их оставленных семействах; в) снабжает неимущих, выходящих из
больницы, одеждою и деньгами; г) доставляет неимущим средства возвратиться на
родину; д) заботится о помещении находящихся в приютах общества детей в
ремесленные и другие заведения; е) предоставляет призрение выздоравливающим, но
ослабленным больным» [
35]
.
Средства данного благотворительного общества собирались из разнообразных
источников, к числу которых относились:
- членские взносы;
- единовременные пожертвования деньгами и вещами как членов благотворительного
общества, так и посторонних лиц;
- кружечный сбор, проводимый с разрешения властей (кружки с надписью и печатью
благотворительного общества выставлялись в разных местах);
- проценты с банковских капиталов благотворительного общества;
- доходы от устраиваемых благотворительным обществом с разрешения властей
концертов, спектаклей, литературных чтений и т. 0п.
В уставе этого благотворительного общества оговаривалась характерная деталь:
сбор пожертвований не должен производиться публично. Вслед за созданием
благотворительного общества при Обуховской больнице подобные общества стали
возникать и при других городских больницах: святой Марии Магдалины (1874),
Святителя Николая Чудотворца (1874), при Петропавловской (1875), Александровской
(1875), Калинкинской (1879) и других клиниках. Оценивая деятельность
благотворительных обществ при городских больницах, современники отдавали себе
ясный отчет в том, что эта деятельность проистекает из христианской любви к
ближнему [
36]
.
С середины XIX века началось развитие новой для России формы благотворительности
- сестринского милосердия. Еще в 1844 году в Петербурге была создана первая в
Европе Свято-Троицкая женская община, готовившая сестер милосердия для попечения
о раненых [
37]
. Пример
жертвенного служения сестер милосердия во время Крымской войны послужил образцом
при создании Российского общества попечения о раненых и больных воинах (1867),
которое через 12 лет было преобразовано в Российское общество Красного Креста.
Подвиг сестер милосердия Никольской и Крестовоздвиженской общин вызвал волну
объединения в подобные общины христианок-доброхоток во многих губерниях России.
К началу Первой мировой войны было зарегистрировано более ста подобных общин, а
к середине 1917 года в России было примерно 30 000 сестер милосердия, из которых
20 000 вышли из епархиальных общин [
38]
.
Общины сестер милосердия стали своеобразными женскими монастырями в миру, в них
не требовалось пострига в монахини. Данного рода общины объединяли физически
здоровых женщин-христианок от 21 года до 40 лет, представлявших все сословия и
звания, с одним духовным намерением - бескорыстно служить страждущим. Среди
таких общин выделялась женская епархиальная община сестер милосердия в
Покровском-Рубцове, учрежденная в 1869 году бывшей игуменией Серпуховского
Владычного монастыря Митрофанией [
39]
.
Сестры общины регулярно ухаживали за больными в Старо-Екатерининской больнице,
ими был открыт приют для сирот в возрасте от 3 до 9 лет с шестилетней школой,
программа которой предусматривала изучение образовательных дисциплин и Закона
Божия. Особенностью общины являлось то, что ее насельницы вели монастырский
образ жизни, отличались особым аскетизмом и прилежанием, усердным выполнением
послушания [
40]
.
Существование таких общин позволяет говорить о наличии определенного института
милосердия в Русской Православной Церкви, обладавшего специально подготовленными
кадрами - сестрами милосердия, оказывавшими помощь людям в миру - раненым на
поле боя, больным и инвалидам, сиротам, престарелым и т. д. К 1 декабря 1907
года в России насчитывалось 907 мужских и женских монастырей, среди которых
примерно четвертая часть занималась милосердной деятельностью
[
41]
. Наличие таких благотворительных обителей,
как Дом трудолюбия и сестринские общины милосердия, свидетельствует о высоком
уровне развития каритативной деятельности Русской Православной Церкви в конце
XIX - начале XX века.
Среди форм благотворительной деятельности Церкви того периода следует отметить
помощь инвалидам и участникам войн (их называли «военноувечными»), их семьям,
престарелым, тяжелобольным, людям с психическими расстройствами. Социально
незащищенные слои общества - безработные, сироты, неграмотные, нищие,
голодающие, погорельцы и другие пострадавшие в результате различных бедствий
также не оставались без внимания Русской Православной Церкви. К ним можно
присоединить заключенных и страдавших алкоголизмом. Несомненно,
милосердно-благотворительная деятельность Церкви требовала хорошей организации,
финансового и хозяйственного обеспечения. Осуществлялась она многочисленными
благотворительными обществами, комитетами помощи, попечительствами,
существующими при церковно-приходских общинах. Если же они находились при
муниципальных органах управления или других светских организациях, Церковь
принимала активное участие в их работе.
В рамках благотворительных обществ при Русской Православной Церкви открывались
больницы и лечебницы для тяжелобольных, психически больных, инвалидов, где за
ними ухаживали сестры и братья милосердия из числа мирян или послушников
монастырей. В бесплатных столовых и чайных все нуждавшиеся могли получить
питание. Помимо этого существовали церковно-приходские школы и производственные
мастерские, в которых дети из бедных семей бесплатно обучались грамоте и
какому-нибудь ремеслу.
Финансирование благотворительной деятельности до Октябрьской революции
осуществлялось из трех основных источников: 1) государственных субсидий; 2)
вкладов общественных организаций; 3) пожертвований частных лиц. Сама Русская
Православная Церковь делала большие пожертвования на создание и содержание
приютов, больниц, школ, раздавала деньги нуждавшимся. В своих проповедях
православные священники, обращаясь к прихожанам, постоянно говорили о
необходимости участия в милосердно-благотворительной деятельности.
В дореволюционной России одной из важных форм сбора пожертвований от частных лиц
были выпуск и продажа (при непосредственном участии Русской Православной Церкви)
специальных благотворительных марок. Они представляли собой своего рода
квитанции, подтверждавшие факт благотворения. Формой отчетности и контроля за
расходованием средств служили благотворительные боны - талоны, чеки, квитанции,
кредитные марки. По договоренности с владельцами магазинов, лавок, столовых и
чайных эти заменители денежных знаков принимались в качестве платежа за товары,
продукты и услуги[
42]
.
Весьма примечательно, что на благотворительные боны, распространяемые через
общество борьбы за трезвость, было запрещено приобретать винно-водочные изделия.
Например, бону Муромского Предтеченского общества трезвости можно было обменять
только на пищевые продукты в чайной Семагина и в лавке Смолянинова
[
43]
.
О непосредственном участии Русской Православной Церкви в благотворительном
движении борьбы за трезвость в начале XX столетия напоминают «талонные марки»
Благовещенского общества трезвости «Алкоголь - яд», подписанные председателем
общества протоиереем П. Воздвиженским. Церковь также выпускала собственные боны,
которые принимались при расчете с прихожанами (данный факт имел место в условиях
дефицита денежных знаков, возникшего во время Первой мировой войны и в первые
послереволюционные годы). Помимо этого Церковью выпускались монеты, которые в
условиях денежного хаоса оказывались «твердой валютой» и использовались не
только в рамках благотворительных заведений, но и за их пределами.
Ссылаясь на правила Вселенских Соборов, протоиерей Михаил Чельцов, занимавшийся
проблемами социальной деятельности Православной Церкви в начале 1900-х годов,
выделял следующие виды милосердно-благотворительной деятельности, обозначенные в
деяниях и определениях Вселенских Соборов: во-первых, ходатайство за осужденных
преступников «немедленно и без сомнения», без раздумий о личной пользе и даже о
том, полезно ли это Церкви, то есть только ради самого преступника, и,
во-вторых, помощь вдовам, сиротам, заступничество за них перед власть имущими
(если последние покушались на то, что принадлежало этим категориям лиц).
Подобные действия со стороны священников, как отмечал протоиерей М.Чельцов, были
достаточно частыми уже в тот давний период истории [
44]
.
Поэтому, писал он, «в наши дни, когда при разрешении всех церковных вопросов
внимание невольно обращается к седой старине, вышеприведенные примеры
общественной деятельности древнехристианского и древнерусского пастырства должны
иметь решающее значение» [
45]
.
Изложенное выше позволяет говорить о том, что Русская Православная Церковь до
событий 1917 года уделяла проблемам милосердия и социального служения большое
внимание. В тот период началась разработка теории благотворительности,
подкрепляемой практической деятельностью как отдельных лиц, так и союзов, Церкви
и государства по призрению бедных, увечных, вдов, сирот и т.д.
После Октябрьской революции 1917 года благотворительная деятельность была
объявлена атрибутом буржуазного общества. Такое отношение к милосердию вело к
забвению социального служения Русской Православной Церкви, хотя Церковь и
стремилась продолжать благотворительную деятельность в полном соответствии со
своими многовековыми традициями и христианскими заповедями.
6. Советский период
С изменением общественно-политической ситуации
в стране после октябрьских событий 1917 года изменилось и положение Русской
Православной Церкви в государстве. Всякие проявления ее общественно значимой
деятельности были сведены на нет.
Хорошо известно, что именно Церковь, а не государство, первой отозвалась на
трагические события 1921 - 1923 годов, когда все Поволжье было охвачено голодом.
Однако церковная инициатива была признана правительством нецелесообразной,
следствием чего явилось совместное постановление ВЦИК и СНК РСФСР от 8 апреля
1929 года «О религиозных объединениях», согласно которому всем религиозным
организациям, в том числе и Русской Православной Церкви, было запрещено
заниматься благотворительной деятельностью. Решение целого ряда социальных
вопросов, находившихся ранее исключительно в ведении церковных благотворительных
обществ, стало прерогативой государства, которое, запретив какие бы то ни было
формы церковной благотворительности, так и не смогло найти достойного решения
проблем призрения и попечительства.
Вместе с тем надо отметить, что и в годы советской власти «при Господнем
содействии» (Мк. 16, 20) в лоне Церкви совершались дела милосердия, которые
имели, как правило, частный, индивидуальный характер.
7. Современный период (1990-е годы)
Девяностые годы уходящего в историю столетия были ознаменованы в России бурными
переменами, вызванными реформированием финансово-экономической системы. В основе
этих преобразований лежало здоровое желание построить более эффективную
экономику, повысить уровень благосостояния граждан. Однако необходимо признать,
что десятки миллионов наших соотечественников при этом оказались за чертой
бедности, порой влача жалкое существование. Особенно страдали те, кто не мог,
причем не по своей вине, заработать себе на хлеб: тяжелобольные, престарелые,
инвалиды, сироты, беженцы, вынужденные переселенцы.
В подобного рода условиях, когда последствия финансово-экономических реформ
ощущались прежде всего социально незащищенными слоями населения, особую
значимость в деле оказания помощи неимущим приобретала благотворительная
деятельность, осуществляемая церковными и общественными организациями.
В течение семи десятилетий все религиозные организации и объединения,
представленные на территории бывшего Союза, были насильственно лишены
возможности заниматься делами милосердия. Однако всего лишь за несколько лет,
прошедших с тех пор, как Русская Православная Церковь вновь обрела право
осуществлять социальное служение, в эти сложные и трудные для всех годы Церковью
в области социального служения сделано немало.
Первые шаги на ниве диаконического служения связаны с деятельностью Отдела по
церковной благотворительности и социальному служению Московского Патриархата,
образованного в январе 1991 года в соответствии с определением Святейшего
Патриарха и Священного Синода Русской Православной Церкви. Кроме того, многие
дела милосердия и благотворительности осуществляются на уровне епархий,
монастырей, приходов, братств и сестричеств нашей Святой Церкви.
Так, например, широкую известность получили церковные детские приюты, созданные
в Астраханской, Калужской, Костромской, Московской, Оренбургской и Тамбовской
епархиях. Сотни детей из зараженных вследствие Чернобыльской катастрофы регионов
были направлены Отделом по церковной благотворительности на оздоровительный
отдых в Италию. В Воронеже, Йошкар-Оле, Москве, Петербурге и Ставрополе
функционируют школы сестер милосердия, а для ухода за тяжелобольными на дому в
Воронежской, Йошкар-Олинской, Калужской, Московской и Тамбовской епархиях
созданы патронажные службы. Ежегодно несколько тысяч малообеспеченных жителей
Москвы и других областей России получают бесплатную медицинскую помощь в
Центральной клинической больнице Московского Патриархата. Сотни престарелых и
инвалидов проживают в приходских и монастырских богадельнях Вятской,
Костромской, Красноярской, Орловской, Петрозаводской, Рязанской, Чебоксарской и
Ярославской епархий. Немалое внимание Церковь уделяет лечению алкоголиков и
наркоманов, о чем свидетельствует опыт Абаканской, Барнаульской, Воронежской,
Екатеринбургской, Красноярской, Московской, Орловской, Санкт-Петербургской,
Ставропольской и Уфимской епархий. Духовенство и миряне Астраханской,
Воронежской, Екатеринбургской, Йошкар-Олинской, Краснодарской, Рязанской,
Ставропольской и Тамбовской епархий принимают активное участие в деле оказания
помощи беженцам и вынужденным переселенцам. Кроме того, в целом ряде епархий
функционируют благотворительные столовые, открыты специальные магазины для
малоимущих; опекаются интернаты для престарелых и инвалидов, школы-приюты,
детские дома, психиатрические больницы, лепрозории и реабилитационные центры;
незамедлительно оказывается помощь пострадавшим от стихийных бедствий и в
чрезвычайных ситуацях; созданы благотворительные общества, православные братства
и сестричества. Иными словами, от Калининграда до Чукотки, от Таймыра до
Северного Кавказа - везде и всюду через приходы Русской Православной Церкви, а
их на сегодняшний день более 18 тысяч, оказывается благотворительная помощь
неимущим и страждущим вне зависимости от их возраста, национальности,
религиозных или политических убеждений.
Церковь сегодня энергично проявляет себя во многих сферах общественной жизни.
Хочется надеяться, что и в будущем с помощью Божией социальное служение Русской
Православной Церкви, осуществляемое клиром и благочестивыми мирянами, будет
расширяться на благо тех, кому требуется поддержка и помощь, кто ждет от нас
сочувствия и участия.
Как должен действовать христианин в окружающем его мире? Какова мера и смысл его попечения об этом временном состоянии мира? Обоснован ли этот выход христианина за пределы внутренней жизни Церкви?
Положительный ответ на то, чтобы христиане имели попечение о временных, земных делах, ради устроения общества более человеколюбивым образом, вывел раннюю Церковь из катакомб и позволил целую империю сделать христианской, по крайней мере, в значительной её части. Сегодня снова возникает вопрос об отношении христиан к делам земным, к устроению общества. Но теперь этот вопрос имеет иные акценты.
Ввиду прогресса гуманистических тенденций в массовом сознании, общество склонно рассматривать Церковь, как институт своей социальной жизни и, с этой точки зрения, оценивает её значимость и место в обществе, предъявляя, по сути, неправомерные требования к Церкви в плане решения чисто земных, социальных задач. Отовсюду можно услышать такие призывы и требования, чтобы Церковь, оставивши свою священнодейственную суть, занялась сугубо земными делами, проблемами «устриц и булок».
Тут уместно привести слова А.С. Хомякова:
«Есть какая-то глубокая фальшь в союзе религии с социальными треволнениями… Когда Церковь вмешивается в толки о булках и устрицах и начинает выставлять напоказ большую или меньшую свою способность разрешать подобного рода вопросы, думая этим засвидетельствовать присутствие Духа Божьего в своем лоне, она теряет всякое право на доверие людей» – (9)
«Наша Церковь неоднократно выступала с критикой т.н. горизонтализма, т.е. гипертрофии социальной активности («религиозного политиканства», по выражению Е. Трубецкого) современных христианских церквей–членов экуменического движения. Она подчеркивала, что основной целью социального служения Церкви является стремление именно к духовно-нравственному оздоровлению общества, а не росту самому по себе его материального благосостояния» — (3)
Деформация Церкви при увлечении внешним служением
Подчиняясь этому общественному мнению, в католицизме произошёл целый ряд сдвигов в сторону подчинения церковной жизни задачам решения общественно-социальных проблем. Тот регресс, который произошёл со времени второго Ватиканского собора в понимании сущности жизни Церкви в современном католичестве, предъявляет всему христианскому миру вызов соблазна обмирщения Церкви и превращения её в один из институтов общества, делая Её, таким образом, типично языческим культовым учреждением.
В этом отношении чрезвычайно важно показать, какова действительная роль социальности в жизни Церкви, имеющей своим основанием не только сообщество верующих на земле, но и, прежде всего, приобщение к жизни Духа Святого. Важно подчеркнуть, что социальность Церкви носит не утилитарный характер, подчинённый гуманистическим задачам, а проявление мистической сущности Церкви, которая есть Тело Христово. В этом отношении будет важно показать, как догматически-мистические обоснования социальности христианского общества, так и историко-канонические прецеденты.
С другой стороны, тема социального служения Церкви в сегодняшнее время поднимается не только от «внешних», но и во внутреннем церковном обществе. Как известно, в РПЦ была принята т.н. «социальная концепция», где обрисован основной круг отношений церковного сообщества к внешним задачам мира. Это продиктовано не только ответом на вызовы стихий «мира сего», но и задачами обустройства правильной жизни христианских общин, ибо такая жизнь неизбежно связана с более активным действованием среди «внешних», а также необходимостью свидетельствования о Евангелии добрыми делами.
Всё это делает необходимым богословское обоснование для общественной деятельности христиан.
Основные понятия общественного служения
Общественное служение для христиан это не просто род деятельности, а деятельность в сфере общественной с определённой мотивацией, которая и скрывается под словом «служение». Само это понятие предполагает деятельность с особой мотивацией, мотивацией, питающейся из священного источника. Общее для всякого служения — переживание высокого значения предмета служения. Потому и рассматриваться такое служение должно в тесной связи с самой сутью веры христианина, смысла его земного существования.
«Поэтому именно теперь слову «служение» следует вернуть его первоначальный нравственный смысл и найти способ осуществить этот смысл в конкретной человеческой практике, что — снова заметим — особенно важно в общественной деятельности, потому что именно в этой деятельности многие нравственные содержания подвергаются наиболее острым искажениям, потому что именно в ней встречаются наиболее соблазнительные возможности к разнообразным искушениям, преодолеть которые можно только живым и верно действующим нравственным чувством и сознанием» — (1)
«Иисус Христос открыл служение, прежде всего как род свободного религиозно-нравственного делания. Он осуществил готовность и реальность служения иерархически высшего лица (Себя Самого) по отношению к низшим и предложил для Своих учеников этот принцип одновременно как свободный и обязательный. По Его примеру, служение становится одним из высших духовно-нравственных принципов» — (2)
Различие общественного служения христиан и социального служения Церкви.
С самого начала важно прояснить то, что термин «общественное служение» не идентичен термину «социальное служение Церкви». Это близкие понятия, где-то взаимно пересекающиеся, но всё же разные. Вкратце разница такова: общественное служение – это служение людей, христиан, которые принадлежат к Церкви, но их служение, в данном случае, происходит в мире, как служение человеков, принадлежащих своему Отечеству, службе, семье, в то же время вдохновлённых и направленных христианской верой. Социальное же служение Церкви носит иной характер. Оно обращено, прежде всего, на самих христиан, на реализацию принципа любви внутри самой Церкви, даже если при этом социальное милосердие Церкви выходит за рамки собственно христианской общины, то это всё равно больше носит цель миссионерскую, свидетельствования о Любви для мира. Тут также следует подчеркнуть, что Церковь не может и не должна выходить вне своего таинства священнодействования над душами людей, правильно определяя иерархию ценностей.
Однако надо заметить и следующее:
«Но двуприродность Церкви не предполагает и несторианского ее деления на земную и небесную, при котором каждая из них ведет обособленную жизнь. «Удвоенное» понимание Церкви не соответствует цельному и единому образу Христа. Нет двух Церквей, есть одна единая, и она богочеловечна. Но в ее человеческой, видимой части лишь то соединено с Божественным и входит в спасительное богочеловечество, что соответствует святой человечности Христа, Его евангельским заповедям» — (3)
Таким образом, я бы разделил эти два термина: «общественное служение» и «социальное служение Церкви» по их направленности и локализации. Однако же они и весьма схожи и близки. Более того, социальное служение Церкви является как бы примером, эталоном для внешнего «общественного служения», ибо сам подвиг любви, являемый внутри христианской общины, даёт необходимый опыт деятельного милосердия, заботы о других людях, продиктованной желанием высшей пользы человечеству.
Что такое общественное служение?
Общественное служение христиан есть не что иное, как их действия, направленные на изменения общества. Они могут быть двух родов: служение в личной жизни, служение в общественной сфере. Обе сферы касаются общества, только в его различных плоскостях.
Сущность обоих сфер приложения служения для христиан одна – христианская жертвенная любовь, поэтому богословская основа также одна. Есть различие лишь в формах, методах, масштабах.
Однако же надо сказать, что без служения в личной жизни невозможно и служение на общественных ролях, ибо всё в словах «…будь образцом для верных в слове, в житии, в любви, в духе, в вере, в чистоте » — (1Тим.4:12)
«Все виды, формы и содержание служения реализуются в жизни лишь тогда, когда оно как тип жизни реализуется в личности. Как бы ни благоприятствовали внешние обстоятельства осуществлению внешних актов служения, оно становится опытно возможным лишь тогда, когда осуществляется в личности прежде, доопытно» — (1)
Самой сутью служения для христианина является деятельная любовь, являющая себя в самопожертвовании, без этого нет служения.
«Служение определяет содержание положительного устройства нравственного бытия, поскольку направляющий этический фактор служения — самоотвержение…Склонность к самоотдаче не решает полностью нравственное устроение личности, но является психологической базой для смысла жизни, который воплощается в служении» — (1)
Служение в любви, любовью, ради любви является ключевым принципом и содержанием для христианского служения, без чего оно невозможно.
«Учение святых отцов говорит вполне однозначно: добрым делом является только такое, которое совершается с христианской любовью, то есть со смирением. В противном случае оно утрачивает свою пользу, и превращается даже во зло, поскольку не может, по Апостолу, течь из одного источника сладкая и горькая вода» — (3)
Никакие другие цели не могут стать действительным основанием для служения христианина, как его любовь к людям во Христе Иисусе. Всякие иные мотивы неизбежно приводят к деформации дела, к порче главных мотивов и, в конце концов, к крушению любого дела.
«Идея, что социальное служение Церкви (как и другие виды ее деятельности) всегда осуществляется по изволению Духа Святого и не зависит от духовного состояния ее совершителей, является протестантской и глубоко ошибочной. Церковь Богочеловечна. И деяния ее видимых членов оказываются деяниями Церкви-Тела Христова лишь в том случае, когда крещеный праведной жизнью дает место Духу Божию в своем сердце» — (3)
В определении общественного служения важно подчеркнуть, что Церковь, как институт трансцендентальный по отношению к обществу, не может и не должна быть участником социальных процессов напрямую, т.к. иерархически и сущностно стоит выше социальной жизни и служит целям освящения и спасения душ человеческих.
«Для Церкви нет других причин социальной активности, кроме проповеди христианской любви и обращению к пути спасения каждого человека через научение его и словом, и, особенно, примером жизни своих чад. Деятельность же христиан, совершаемая по мiрским мотивам, приводит не к духовной пользе и евангелизации мира, а к обмiрщению самой Церкви» — (3)
Вот поэтому важно обозначить, что общественное служение может принадлежать не Церкви, а её членам – христианам, которые уже каждый в своей сфере будут являть принятые от Церкви дары Духа, дары Любви.
Для христианина весьма важно определить своё отношение к такому служению, т.к. его самореализация в обществе, которое в большинстве своём является нехристианском, стоит в прямой связи с вопросом реализации его христианского благочестия, исполнения заповедей, вопросом спасения.
«Христиане - “странники и пришельцы на земле” но отсюда никак не вытекает безразличие к земной общественной жизни. Странствуя по земле, христианин не связывает себя страстями и привязанностями к вещам, но стремится выполнить свои обязанности в земной жизни, в которую он послан не без цели,- обязанности в отношении к другим людям, к обществу и к государству… Отдавайте всякому должное… Не оставайтесь должными никому ничем, кроме взаимной любви… (Рим. 13:7-8)» — (8)
В этом плане нужно определить ценность и важность земной жизни человека для спасения. Не отходя глубоко в эту сферу вкратце можно сказать, что ценность человеческой жизни для христианина чрезвычайно велика, т.к. именно в этой земной жизни человек способен на духовно-нравственные изменения, на прогресс в этой области. Именно в условиях временного земного существования формируется та неповторимая личность, которой надлежит обрести вечность в Боге. Здесь, на земле, человек созидает в своей душе тот сад, возделывание которого завещано Адаму. Полнота восприятия Бога зависит от полноты реализации личности, овладения потенциями человеческого бытия, что может быть совершено только в условиях реально значимых событий, в условиях реально-драматического существования.
Идея социального служения по И.А. Ильину.
И.А. Ильин видит общественное служение христиан в тесной связи с их национальной идеей, вернее так: национальная идея является у него продолжением духовной, христианской озарённости благодатью. Христианин, идущий со своей положительной идеей и вестью Духа Божия в мир, не противопоставляется тут миру, как чему-то чуждому, а озаряет мир, как глубоко сродственный благодати, но временно отпавший вследствие греха. Этот взгляд, несомненно, выражает глубокую догматичность сознания И.А. Ильина, его проникнутость Халкидонской тайной.
Что же является первичной задачей в системе мысли Ильина? В его работе «Творческая идея нашего будущего» он явно говорит о том, что национальный идеал может быть реализован лишь в случае воспитания в народе «духовного характера».
«Углубить и укрепить в жизни русский национальный духовный характер, значит научить русского человека духовно быть, самостоятельно творить и отстаивать свою родину. Это значит привести в движение и довести до великого духовного расцвета – религиозную глубину русского духа» — (5)
О реализации в служении духовного характера Ильин говорит, как о жизненной, духовно предметной необходимости.
«…человек, имеющий духовное бытие и характер, говорит и живет иначе: «я думаю, решаю и поступаю так, только так; иначе я не могу, и не хочу, и не должен, и не смею, я и не могу хотеть иначе; и не хотел бы иначе мочь; ибо это и только это соответствует сразу – и требованию Божьего дела на земле, и голосу моей совести, в котором мои инстинкт и мой дух слились воедино».
Именно реализация духовной необходимости творить Божье дело на земле и является залогом наивысшей действенности общественного служения христиан, т.е. их служение должно исходить не из отвлечённо-моралистического взгляда на общество, нуждающегося в помощи, исправлении своих недостатков, а из духовной необходимости быть самим собой, реализовывать в жизни воспитанный в благодати духовный характер. Тут мы видим, что вопрос национального аспекта общественного служения носит не узко-временный характер, а характер вопроса о спасении. Тут плоть нации становится плотью действия благодати, тем хлебом, что может и должно претвориться в Тело Христово.
Личное спасение тут не может стоять вне общественного служения, как реализации этой самой духовной необходимости творить благо, что заложено в духовном характере.
«Всюду и в личной жизни, и в общественной, и в религии, и в науке, и в искусстве, и в политике – есть эта высшая, божественно-предметная необходимость, которую человек призван испытать и увидеть, – и, увидев, полюбить; и, полюбив, осмыслить; и, осмыслив, осуществить; и в этом осуществлении построить свое личное бытие и бытие своей национальной культуры» — (5)
Этим преодолевается та трагическая разобщённость, которая стала знаком гуманистического воспитания людей с эпохи Просвещения. Индивидуализм здесь, может рассматриваться лишь как экзистенциальная глубина человека, но где она неразрывна с единым, общим духом, делом, мыслью.
Надо сказать, что именно взгляд Ильина на такое общественное служение христиан, в котором национальный характер имеет столь важное значение, открывает гармоничный путь к преодолению тех расколов, которые существуют в обществе. Национализм здесь умиротворяет, созидает, а не служит к разъединению. Общественное служение не противопоставляется нации и Родине, не требует отказа от своих, исконных интуиций и связанностей.
«Итак, русская идея есть идея сердца. Она утверждает, что главное в жизни есть любовь и что, именно, любовью строится совместная жизнь на земле, ибо из любви родится вера и вся культура духа. Эту идею русско-славянская душа, издревле и органически предрасположенная к чувству, сочувствию и доброте, восприняла исторически от христианства: она отозвалась сердцем на Божие благовестие, на главную заповедь Божию, и уверовала, что «Бог есть Любовь»» — (6)
Таким образом мысль и созерцание И.А. Ильина гармонично приходят к высшей идее общественного служения – реализации любви.
Подытоживая свой взгляд на русскую идею, Ильин делает последнюю точку в её развитии:
«Таков основной смысл формулированной мною русской идеи. Она не выдумана мною. Ее возраст есть возраст самой России. А если мы обратимся к ее религиозному источнику, то мы увидим, что это есть идея православного христианства. Россия восприняла свое национальное задание тысячу лет тому назад от христианства: осуществить свою национальную земную культуру, проникнутую христианским духом любви и созерцания, свободы и предметности. Этой идее будет верна и грядущая Россия».
Для Ильина русская национальная идея не только укоренена в христианстве, она есть реализация христианства для русского человека. Идея, как глобальная, так и очень неожиданная для современных светских идеологий, стремящихся национальную идею поместить в ряд со всевозможными ограниченностями, мешающими, якобы, подлинному развитию полноты человеческого духа. Отсюда можно увидеть, если продолжить логически, что наступление на национальную идею, есть также и наступление на христианство народа, что, несомненно, понимается антихристианскими пропагандистами.
Халкидонское основание для общественного служения.
Халкидонский догмат даёт великую формулу о гармоничном соединении божественного и человеческого в Теле Церкви. Неслитно и нераздельно: диалектика богочеловеческой тайны на практике даёт универсальное средство для осознания подлинной природы явления миру богочеловеческого организма Церкви. С одной стороны, показывается трансцендентность божественной природы по отношению к общественной материи, а с другой – трансцендентальность её через усвоенную Богу человеческую природу Тела Христова. Отсюда на практике это означает, что, находясь в тесном соприкосновении с миром, христианин руководствуется силами и разумом иноприродными этому миру. Это ярко показывается в уже описанном выше принципе понимания подлинности добрых дел.
«Сотериологическое следствие “халкидонского” догмата в аспекте социальной деятельности Церкви полностью проистекает из понимания двух основополагающих истин христианской жизни: наибольшей и второй, подобной ей, заповеди о любви (Мф.22; 38, 39). Христианское понимание любви далеко не всегда совпадает с общепринятым. По христианским критериям не любое внешне доброе дело является свидетельством любви, оказывается добром. То есть сама по себе благотворительная и другая социальная деятельность может и не быть выражением христианской любви» — (3)
Т.е. деятельность христианина, хоть и проходит в условиях земных, но вдохновляется и насыщается иным светом, иной жизнью.
Задачи общественного служения.
«Главный смысл, как любили говорить лет 40 назад, «сверхзадача» … — помочь наиболее живой и ответственной части нашего общества, прежде всего, в России, обрести возможность народного, социального и государственного устройства на основаниях веры, правды и любви» — (1)
Вот это определение, наверное, наилучшим образом выявляет задачу и смысл общественного служения христиан. Действительно, нет нужды пытаться воцерковить всю сферу общественной деятельности, нужно просто сделать так, чтобы сфера общественная была пригодна для взращивания христианских добродетелей, для явления положительного смысла христианской жизни, чтобы идеалы добра, любви, чистоты были социально значимы, обоснованы самой обстановкой и атмосферой, которую создают сами люди для себя.
Ещё одной задачей для общественного служения можно обозначить влияние на вектор развития общества и цивилизации в целом, т.к. будучи неверным, он может привести человечество к гибели. Правильное понимание аскетических начал в христианстве даёт верные ориентиры и ограничители для «плоти», правильную иерархию потребностей в человеке.
«Материальное благополучие, здоровье, права человека и т.д. сами по себе, без евангельских духовных ценностей не делают человека лучшим. Более того, как справедливо отмечает современный русский писатель М. Антонов, «человек, который в материальных благах уже не нуждается, а потребности в духовном развитии не воспитал, страшен — это убедительно показали В. Распутин в повести «Пожар» и Виктор Астафьев в романе «Печальный детектив”. И М. Антонов продолжает: «Человек — не раб потребностей и внешних обстоятельств, он — существо свободное, но телесное и потому нуждающееся в удовлетворении потребностей и испытывающее влияние среды. Очевидно, существует некий, еще не сформулированный наукой закон меры, согласно которому человек, минимум потребностей которого удовлетворен, обязан, во избежание саморазрушения, подниматься на более высокий уровень духовной жизни. Если этот закон не соблюдается, то материальные, плотские потребности получают гипертрофированное развитие в ущерб духовной сущности, причем это справедливо как для индивида, так и для общества, — современный этап истории капиталистических стран с засильем в них «массовой культуры» явно то положение подтверждает»» — (3)
Тут мы видим, что христианская антропология и аскетика позволяют выработать наиболее благоприятное направление для развития общества, которое, будучи руководимо языческими началами, идёт к глобальной катастрофе. Дело христиан тут в том, чтобы не дать превратиться земной жизни в ад. Христиане в любые времена – это противоядие против того зла, которое есть в обществе в их время.
Вывод об общественном служении
Из рассмотренных аспектов общественного служения христиан мы можем сделать главный вывод – оно только тогда может быть христианским, когда основано на христианской жертвенной любви с непременным спутником оной – смирением. Всякое отхождение от этого главного неизбежно чревато уклонением на путь рабства земным страстям, чуждым Царствия Божия.
В конечном счете, деятельность христианина в обществе стремится к его наилучшему устроению для пребывания в нём благодати Божией и приведению его к обожению.
Список используемой литературы:
- Девятые рождественские чтения. Протоиерей Владислав Свешников
- профессор Православного Свято-Тихоновского Богословского института, доктор богословия ЭТИКА ОБЩЕСТВЕННОГО СЛУЖЕНИЯ 2001 г.
- Беседа с протоиреем Владиславом Свешниковым
- Путь разума в поисках истины. Проф. А.И. Осипов. §3. Основа социального служения Церкви
- Арх. Платон. Нравственное богословие.
- И.А. Ильин. Творческая идея нашего будущего.
- И.А. Ильин. О русской идее.
- И.А. Ильин. Социализм и социальность.
- Н.Фиолетов. Очерки христианской апологетики
- А.С. Хомяков. О западных исповеданиях.
